Служу Советскому Союзу 3

— Да? Прекрасно! Тамара, а давайте мы вас послушаем? Не сочтите за наглость, но мои "три блатных аккорда" мы ещё услышать успеем. А я всегда любил слушать песни в женском исполнении. А после песен ещё чаю? Да? Вот и прекрасно, — Куравлев сбагрил гитару Тамаре и приготовился слушать.

Я был немного удивлен, узнав, что Тамара тоже играет. Она тронула струны и на этот раз гитара отозвалась веселее, словно почувствовала уверенную руку.

Тамара запела… И запела хорошо!

Сначала была песня Бернеса "С добрым утром", потом от Песняров привет "Березовым соком", ещё была новая песня "Стою на полустаночке".

— А эту песню я услышала совсем недавно и хотела бы ей завершить наш спор, — сказала Тамара и тронула струны.

Стоило гитаре только зазвенеть, как моё сердце забилось. Это были аккорды, которым не положено звучать в этом времени. Я сразу же попытался вспомнить — не напевал ли во время поездки на картошку? Но нет, не напевал. Точно помню, что такого себе не позволял. А уж когда Тамара запела, то я и вовсе посерьезнел. Она же выводила:

— Над землей — мороз. Что не тронь — все лед, лишь во сне моем поет капель. А снег идет стеной. А снег идет весь день. А за той стеной стоит апрель…

Глава 22

Мы по-доброму посидели до одиннадцати, а потом в дверь аккуратно постучались.

Надо же, в хорошей компании время летит незаметно. Куравлев взял на себя обязанность доставщика чая и, по всей видимости, сумел очаровать буфетчицу так, что та грозная глыба не поскупилась на сушки и пряники.

— Евгений Павлович, уже время. Гостям пора покинуть гостиницу, — раздался вежливый женский голос.

— Ну вот, дети, пришла пора нам прощаться, — улыбнулся своей застенчивой улыбкой Леонов. — Весьма приятно было с вами пообщаться. Как буду ещё в Ленинграде — заскакивайте поболтать…

Он пожал мою руку мягкой ладошкой. Подмигнул.

— Нам тоже было очень и очень приятно, — произнесла с придыханием Тамара. — Это же надо… Я и подумать не могла, что увижу двух таких актеров.

— Да ладно, мы же обычные люди, — улыбнулся Куравлев. — Только надеваем чужие маски.

— Это да… Бывает, что актеры говорят заученным текстом и кажутся зрителям умными, а вот прикоснешься к такому актеру, поскоблишь его пальцем, а по факту и нет у него ничего внутри. Никаких своих мыслей — только заученный текст. Но ходит павлином, распушает хвост… — хмыкнул Леонов. — А зрители считают его чуть ли не богом. Вот она какая — магия кино. Ладно, дети, не будем нервировать тружеников гостиницы. Спокойной вам ночи. Может быть ещё когда и свидимся.

— Спокойной ночи, Евгений Павлович, — кивнул я на прощание и кивнул также Куравлеву. — Спокойной ночи, Леонид Вячеславович. Очень приятно было познакомиться и пообщаться.

— Гостям пора выходить! — раздался за дверью непримиримый женский голос.

— Да-да, мы уже уходим! — открыл я дверь.

— Всё, пока, молодёжь! Приходите на премьеру! — раздался весёлый голос Куравлева. — А мы тут ещё пожурчим по-стариковски…

Администратор проводила нас до лестницы, а после отправилась выпроваживать задержавшихся гостей из других комнат. Мы же спокойно спустились, забрали оставленные документы и вышли в осенний вечер. Холодный ветер с дождиком тут же бросился лизать наши лица. Тамара поежилась.

Мне ещё предстояло поймать такси, но прежде надо было узнать про песню, которую она спела. Не должна эта песня звучать в этом времени. Не должна!

— Спасибо за вечер, прекрасная Тамара, — дурашливо поклонился я. — Мне было очень приятно представить вас таким известным людям.

— Взаимно, любезный Михаил, — присела в книксене Тамара. — Весьма признательна за такое приглашение и очаровательный вечер. Эх, Мишка, это же мне никто не поверит. Даже фотоаппарата нет…

— Ну, раз не поверят, так не поверят. Тебе же сказали, что это просто люди, которые хорошо делают свою работу. Ты же не будешь фотографироваться с главным инженером большого предприятия или лучшей воспитательницей детского сада? Да, они чаще других появляются на экране, но их известность вряд ли согреет тебя. Только если вызовет зависть у подруг и всё.

— Ох, мне бы все девчонки обзавидовали-и-ись, — протянула Тамара. — Ладно, побежим на трамвай, нам ещё до дома добираться.

— Знаешь, если что, то я могу себе позволить ещё одну поездку на такси, — я сделал вид, что копаюсь в потрепанном кошельке. — Хочется, чтобы этот вечер закончился на той же мажорной ноте, что и начинался. А там… Как-нибудь перебьюсь.

— Ага, а потом будешь сидеть на кефире и батонах? — улыбнулась она. — Нет уж, давай лучше на автобусе. Оставь эти барские замашки для других. Мы же с тобой друзья? Вот и не должен один друг второго загонять в долги. Пойдем, вон остановка, может скоро и автобус придет.

— Хорошо сказано, прямо как в песне! Кстати, о песнях… А что за песню ты исполняла? Что-то я такую ни разу не слышал. Как там… "Над землей — мороз, что ни тронь — всё мёд"?

— Нет, всё лёд. Это мне Рафка написал слова. Он услышал её по "Радио Свобода" и быстро законспектировал. Может где и от себя добавил.

— Опять "Радио Свобода", — хмыкнул я. — Он любитель слушать наших потенциальных противников.