Служу Советскому Союзу 3

Через некоторое время их подхватила карета "Скорой помощи". К нам подъехал дозаправщик. Я просто услышал, что насос начал накачивать горючее…

— Деньги собрали половину. В общем, просят ещё время! — сказал Дамиров, выйдя из кабины пилотов после разговора по радиостанции. — Просят ещё отпустить половину пассажиров. Потом в Ленинграде будет ещё одна дозаправка и вторая половина. Мы рванем до Швеции…

— Да чего-то мухлюют, — задумчиво произнес Розальев. — Не нравится мне всё это…

— А в Америке жить нравится?

— Так я там никогда и не был…

— А вот будешь. Все мы будем! Да, мне тоже не нравится, но если не получается по нашему, то хотя бы так. А когда в Ленинграде приземлимся, то часть людей всё равно не выпустим. Нахлобучим систему. Ладно, пацаны, я думаю, что надо брать половину. Если они сейчас войска подтянут и вообще ментов соберут, то нам не дадут вылететь. А так хоть шанс есть.

— Да, Раф, лучше так, чем стоять тут в чистом поле у всех на виду, — произнес Селиванов.

— Тогда я отвечаю, что пусть высылают человека?

— Да, пусть высылают. А мы потом людей отпустим. Отпустили же мы раненых, отпустим и целых.

Дамиров всё это передал в диспетчерскую. Оттуда незамедлительно пришел ответ, что человек с чемоданом денег сейчас выйдет на поле.

Внутри салона повисла напряженная тишина. Каждый из сидящих надеялся на то, что выпустят именно его, что этот кошмар закончится и можно будет вернуться к родным и близким. А уже потом, на кухне, под бутылочку рассказать о своих приключениях в захваченном салоне. Приврать и приукрасить…

— Чего там моргает? — спросил Дамиров, показывая на иллюминатор. — Вроде как снегоуборочная машина?

— Ну да, какой-то фонарь на машине появился. Может дорожку очищают, чтобы деньги принести? — нервно хохотнул Розальев.

— А то поскользнется, навернется и будет потом собирать. А нам ещё ждать и ждать, — задумчиво проговорил Дамиров.

Я всё ожидал, что они поймут морзянку, которой моргал неизвестный сигнал, похожий на маячок на крыше уборочной техники. Однако, мне на этот раз повезло — террористы не знали морзянку. Зато я смог прочитать со второго раза:

"Идет Граф"

Вот так вот. Так всё просто и незатейливо. Сейчас подойдет человек с деньгами, который окажется Графом. И операция по угону самолета продолжится. Может быть отпустят пассажиров, а может быть и нет. Но в любом случае, угон продолжается.

На бетонном поле появилась черная фигура, торопливо идущая по направлению к самолету. В руке и в самом деле был дипломат.

Что же, похоже, что приближается последний акт Марлезонского балета.

Мужчина снаружи остановился, а потом начал делать какие-то знаки. Несмотря на хреновую погоду, можно было рассмотреть, что он показывает куда-то под днище самолета, а потом поднимает вверх растопыренную пятерню. Снова под днище самолета, а потом снова пятерню.

— Чего он показывает? — недоуменно спросил Розальев.

— Вроде как под нами кто-то есть… Пять человек. А ну-ка, дайте я сейчас скажу этим ..дорасам пару ласковых, — Дамиров дернулся в кабину пилотов.

Он проорал в микрофон, что если сейчас не уберут пятерых из-под самолета, то он взорвет тут всё к такой-то матери. В ответ ему что-то пробурчали. А потом он хохотнул. Кивнул своим подельникам на нос самолета:

— Суки, подкрались незаметно и затаились под днищем. Может быть даже с дозаправщиком добрались… Вон, шкандыбают, как побитые собаки. Эх, шмальнуть бы им в жопы!

— Солью, — кивнул Розальев. — Чтобы пару месяцев сидеть не могли.

— Он подходит! — сказал Селиванов, неотрывно следящий за человеком с чемоданчиком.

Вскоре в дверь постучали два раза, потом три, потом два и снова два. Всё это было сделано с небольшой паузой, словно стучащий отбивал какую-то мелодию.

— Это же… — Селиванов растерянно оглянулся на остальных.

— Ворон, открывай! — скомандовал Дамиров.

— Но я… — промямлил молчащий до этого Воронов. — Я уже говорил, что не буду стрелять. Вот хоть убейте, не буду…

— Открывай, ..ля! Не хочешь стрелять, так побудешь мишенью. Ничего, и от тебя польза будет, — жестко ответил Дамиров.

Воронов встал и на негнущихся ногах подошел к двери. С трудом открыл её, подал руку. Вскоре в салон самолета вместе со свежим воздухом проник мужчина лет сорока. Рожа и в самом деле походила на лезвие колуна, такая же узкая и вытянутая. Тонкие губы, трехдневная щетина, далеко выдающийся нос. На лбу морщины, как будто приходилось много морщиться. На носу очки в тонкой изящной оправе. Такие очки в СССР было трудно достать, всё больше роговые и мощные, как у черепахи Тортиллы, а у этого персонажа явно заграничные.

От теплого воздуха внутри салона очки сразу же запотели. Мужчина снял их и начал протирать носовым платком.

— Граф, — ахнули террористы, когда разглядели лицо мужчины.

— А вы кого ждали, дебилы? — бросил он в ответ. — Зачем раненных отпустили? Их можно было ещё немного помурыжить.

На своём сидении я ощутил холодок, который пробежал по спине. Как будто из жаркой бани вышел на морозец, а ветер тут же лизнул шершавым языком вьюги.

Вот он какой, попаданец из моего времени…

Он резко дернулся. Вгляделся вглубь самолета.