Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое

* Сумасбродства нашей аристократии, пожалуй, очень схожи с безобразием нашего богатого купечества, как те, так [и] другие проявляли его с одурманенными головами от выпитого вина и от сознания своего превосходства перед другими обыкновенными смертными. Разбогатевшему купцу кажется, что он сверхчеловек, что ему все доступно и возможно: «чего его только нога хочет!» Михаил Алексеевич Павлов из простых приказчиков сделался владетелем большой ситцевой фабрики в городе Шуе и в короткое время, благодаря уму, знанию и случаю, составил громадное состояние — ну как ему от этого не одурманиться? Мне рассказывали: он, как-то напившись в зимнем саду ресторана «Стрельна», уже не знал, чем проявить свою удаль перед его компаньонами-собутыльниками, приказал подать острый поварской нож и срубил большую пальму. Владетель ресторана Натрускин не препятствовал его желанию: ему бы самому пришлось бы вскоре рубить эту пальму, как упирающуюся в стеклянную крышу потолка. Дерево было срублено к удовольствию Павлова и Натрускина, получившего за него 5 тысяч рублей.

Другой купец, Пташников из Ростова-на-Дону, владелец на юге России многих больших магазинов со скупными товарами5, тоже во время пира с приятелями в своем роскошном доме имел обыкновение приказывать конюхам приводить в столовую любимого жеребца. И коня приходилось приводить по парадной роскошной лестнице, сделанной из итальянского цветного мрамора, покрытой бархатными коврами, и другим комнатам с паркетными полами в столовую, где хозяин отпаивал жеребца заграничным шампанским, а неблагодарное животное обкладывало ковры и полы в комнатах лепешками своих извержений, портя паркет и мебель своими копытами.

Многие богатые и знатные помещики, посещая Париж и увлекшись удобством жизни в нем, оставались жить навсегда с редким посещением родины, дабы окончательно не порвать родственных и дружеских отношений с желательными им лицами.

Как-то, будучи в Париже, [я] познакомился через священника посольской церкви с господином почтенных лет, уехавшим из России еще в молодых годах. Он продал все свои имения в России, окончательно порвал со всеми своими родственниками, поселился в Париже. От праздной жизни, понятно, скоро деньги были прожиты, и он уже на старости лет женился на молодой женщине из простого звания, имел от нее детей; чтобы содержать семью, ему пришлось сделаться чичероне6. Я его услугами пользовался в течение дня. Он показал основательно Латинский квартал7 и музей «Клиши»8, богатый разными старинными историческими вещами, в числе их были приборы, применяемые ревнивыми рыцарями к своим временно покидаемым женам во время крестовых походов, с целью обезопасить себя от измены жен. Но и они не достигали своей цели: природа все-таки торжествовала над ревнивцами.

Между прочим, он во время обеда рассказал о последней своей службе у русской богатой графини, оставшейся навсегда жить в Париже.

У графини были в России большие ценные имения в разных губерниях, и ему было ею поручено проверять отчеты, присылаемые управляющими; переводить их с русского на французский язык, так как графиня не знала своего родного языка.