Слышащая (СИ)

Бабушка всегда выглядела значительно моложе своих лет, а с тех пор как разменяла седьмой десяток, мне всерьёз стало казаться, что с каждым годом она молодела: так хорошо ей удавалось выглядеть. Где бы ни оказалась, бабушка притягивала взгляды: иссиня-черные волосы, в которых седые пряди отливали ярким серебром, тёмные глаза и смуглая – не зависимо от сезона – кожа.

Я мечтала быть похожей на неё, но русые волосы и металлически-серые глаза наделяли меня рядом с ней ролью блёклого фона. А загар, за которым я охотилась каждое лето, на моей коже проявлялся исключительно в виде жутких красных пятен и, что ещё хуже, веснушек. Их я ненавидела даже больше, чем тёмно-багровый ожог, опоясывающий моё запястье. Он был со мной сколько себя помню, и всю сознательную жизнь я прятала его под браслетами и ремешками часов.

А ещё бабушка писала книги. Точнее, это были методические указания для сотрудников НИИ по работе с оборудованием. На языке физических формул она могла расписать принцип работы любой машины, с которой ей когда-либо довелось столкнуться. Она общалась только на этом языке. Моя бабушка была глухонемая. Это единственное, что в детстве я мечтала изменить в ней. Даже выдумала, будто её голос украла злая волшебница, которую я обязательно отыщу, когда вырасту, и тогда бабушка сможет говорить.

В школе мои способности были, что называется, средними, но я, как и почти весь наш класс, поступила в единственный городской ВУЗ – физико-технический институт. Мои подружки мечтали уехать после окончания учебы, обосноваться в большом городе. Там, где не действует пропускной режим и дети не рождаются с клеймом “будущего сотрудника НИИ”, может ждать что-то кроме физики, которой мы наелись досыта ещё в школе. Что-то, предназначенное каждой из нас... Мне такие мечты были недоступны – оставить бабушку одну я бы ни за что не решилась. Моё будущее было как на ладони: закончу учёбу, устроюсь в НИИ и до пенсии проторчу в пыльной лаборантской. Не самая заманчивая перспектива, зато лишенная иллюзий. Я и представить не могла тогда, что она была едва ли не дальше от истины, чем выдумка о колдунье, укравшей бабушкин голос.

Глава 2. Новый стажёр

Летом после первого курса я решила подработать. Прошерстила все объявления о наборе официанток и промоутеров, но раздел “Требования” в каждом был как под копирку и не оставлял надежды: везде ждали “привлекательных”, “коммуникабельных” и “открытых к общению”. Всё это не обо мне. Общение, а точнее та его ипостась, которая подразумевает разговор с незнакомыми людьми – моя личная боль. При моей нелюдимости даже кричать “Свободная касса!” – всё равно, что гулять нагишом по центральной улице. Особенно если кто-то услышит, и, чего доброго, и вправду подойдёт.

“Будь собой!” – призывал рекламный щит на автобусной остановке, когда я возвращалась домой после неудачного собеседования на должность курьера. Курьер, оказалось, требовался “с функцией продаж” – это меня и подкосило. Так вот. “Будь собой!” – в жизни не слышала ничего глупее. Да если бы только можно было стать кем-то другим! Будь это возможно, собой, боюсь, остались бы единицы. Во всяком случае, не я.

Это просто непостижимо, насколько человек может чувствовать себя чужим среди таких же, как он... А вот и нет. Не таких же. Совсем других. Но этого я тогда ещё не знала.

Перед последним экзаменом летней сессии на доске информации у деканата я увидела объявление о наборе лаборантов в наш НИИ. Меня взяли. Так я и оказалась в лаборатории физики низких температур.

НИИ представлял собой комплекс зданий, пересечённых бесконечными коридорами, среди которых немудрено было потеряться. И хотя из каждого угла подмигивали камеры современной системы видеонаблюдения, коридоры, создававшие ощущение лабиринта, возвращали в прошлое лет эдак на пятьдесят.

Первый рабочий месяц принёс несколько разочарований. Во-первых, все сотрудники лаборатории, кроме заведующей, были в отпусках и, хотя мне на подмогу прислали Надю – лаборантку из лаборатории акустики – толку от неё было немного. Целыми днями она либо порхала из одной лаборатории в другую, собирая свежие сплетни, либо трещала без умолку, посвящая меня в них. Во-вторых, со дня на день заведующая лабораторией должна была представить профессорской комиссии отчёт по эксперименту, результатом которого должна была стать математическая модель, описывающая таяние подлёдной мерзлоты Северного Ледовитого океана, и который ещё не был завершён. В-третьих, холодильная установка, от которой зависело будущее эксперимента, то и дело глохла.

В день, когда произошли события, круто изменившие мою жизнь, я торчала в лаборатории с самого утра. Устав от тарахтения установки, я воткнула в уши наушники. Работая с шумными приборами я слушала «Слот», голос их вокалистки способен заглушить всё, что не хочется слышать.