Слышащая (СИ)

Он лавировал среди бешено метавшегося во все стороны снега с поразительной ловкостью. Достигнув потолка цилиндра, он поймал нисходящий поток и словно по горному слалому полетел вниз с немыслимой скоростью, оставляя после себя снежный шлейф. Уходя от столкновения с пересекавшими его путь потоками, Армин либо подпрыгивал, проносясь над ними и приземляясь в русло того же потока, либо группировался, едва ли не вжимаясь в эйрфилд, чтобы пролететь под ними. Лёгкость, с которой он маневрировал, впечатляла.

Когда Армин спустился вниз и вышел из цилиндра, мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуть лицу невозмутимое выражение. Заметив его улыбку, я поняла, что опоздала – он видел мою челюсть на полу ещё во время полёта.

Армин прошёл мимо меня к диску и вновь коснулся ладонью его поверхности. Как менялся рисунок молний в ледяной толще, так изменилась и структура снежных потоков: все они слились в один широкий и мощный поток, который змеился и петлял, заполняя всё пространство цилиндра. Армин приблизился ко мне.

– Для начала, ты должна научиться стоя удерживаться в потоке, – сказал он, – это не так сложно.

Я видела, что поток двигался значительно медленнее, чем до этого, и всё же мне было страшно.

– Почему ты не проваливаешься сквозь снег, когда едешь? – спросила я.

– Снег в потоках очень плотный благодаря ветру – твой вес он выдержит.

Я ударила одной ступней о другую и из подошв моих ботинок показались железные пластины. Они тут же слились, образовав эйрфилд. Вся тяжесть ботинок, за которую я их так невзлюбила, в миг распределилась вокруг моих ступней. Но что-то подсказывало, что мои ощущения от катания не оправдают постоянных неудобств, которые я испытывала, нося их.

Ещё вчера я поняла, что тратить время на споры о том, может ли обычный человек научиться чему-то подобному, было бесполезно, поэтому, как только эйрфилд скрылся в подошвах ботинок, решительно направилась к цилиндру. Поверхность ледяной стены треснула, образовав проход, и я оказалась внутри. Там было очень холодно. В мире Рхи холод стал настолько привычен, что я его не замечала, но на сей раз почувствовала, как мурашки побежали по коже.

Русло потока вилось совсем рядом, едва не касаясь моих ступней. Я тронула его носком ботинка – смёрзшийся снег скорее напоминал ледышку, поэтому провалиться можно было не бояться. Высота меня не пугала, к тому же поток хотя и двигался ввысь, поворачивая вниз только у потолка цилиндра, но имел плавное русло, и подъём не обещал быть слишком крутым. Понимая, что дальнейшие раздумья только подпитали бы мою нерешительность, я собрала волю в кулак и прыгнула в русло потока.

Хотя со стороны казалось, что по сравнению с потоками, в которых катался Армин, этот поток едва двигался, всё же скорость его была ощутима. Моё сердце бешено колотилось, а руки дрожали, когда я расправила их, пытаясь балансировать в русле. Как вдруг, бросив взгляд на собственные ноги, я поняла, что забыла про эйрфилд. Оторвав одну из ступней от снежной поверхности, я хотела ударить ею о другую, но, поскользнувшись, потеряла равновесие и тюфяком повалилась на ледяной пол цилиндра. Поток едва ли успел унести меня на пару метров от поверхности пола.

Отскребая себя ото льда, я перехватила взгляд Армина. В нем не было ни сожаления, ни разочарования, которые я заметила в глазах Кабира и Тайи вчера. Он смотрел на меня словно на убогое насекомое, которому оторвали крылья и которое, как бы ни пыталось взлететь, было обречено лишь ползать, пресмыкаясь. А когда, встретившись со мной взглядом, он отвернулся, я поняла, что угадала его чувства.

Поднявшись, я приблизилась к стене цилиндра, но проход не появлялся. Я несколько раз стукнула ладонью по льду, чтобы привлечь внимание Армина, который всё ещё стоял спиной ко мне. Он обернулся, и я заметила резкую перемену в том, как он смотрел на меня: презрение исчезло, на его губах играла мягкая улыбка, которой трудно было бы не поверить, если бы не заметное напряжение мышц лица, превращавшее его дружелюбное выражение в неестественную маску. Я вопросительно посмотрела на него, показывая, что хочу выйти. Но он лишь покачал головой:

– Тебе придётся остаться внутри. Просто продолжай пытаться.

С этими словами он направился к стигу, и спустя пару секунд я осталась одна. Я почувствовала судороги в ногах – похоже, они коченели. «Он может продержать меня здесь сколько вздумает!» – от этой мысли я с досадой закусила губу. Каким бы ни было его истинное отношение ко мне, то, что он старался не показывать его, не вселяло надежд. Тайя и Кабир тоже явно не питали ко мне чересчур тёплых чувств, но и не скрывали этого. Но Армин – совсем другой случай. От него веяло холодом, как от ледяной статуи. И этот холод острыми пиками летел в цель, а целью – я чувствовала – была я.