Смайлик на асфальте

– Когда мы отправляемся? – брюзгливо осведомился старик.

Дежурная улыбка на лице Артёма сменилась дежурным сожалением.

– Мы должны дождаться нашего пятого гостя. А пока можем обсудить любую интересующую вас тему. Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, – сказал он по-французски.

– Вы плохо следите за домами в центре города, – придирчивый взгляд бельгийца уперся в здание на противоположной стороне проспекта. – В Европе дома выглядят новее, хотя и построены раньше. Это же послевоенная застройка?

Вот свезло, так свезло! Такой тип всю экскурсию испортит, подумал Артём, но внешне своего недовольства никак не выказал.

– Здания дореволюционные, некоторые даже восемнадцатого века. Город по мере возможности реставрирует фасады, – примирительно заметил он.

– Хм… Я, конечно, понимаю ваше желание выдать желаемое за действительное, так сказать, приукрасить существующее положение вещей, только со мной этот номер не пройдет.

Жена дернула всезнайку за рукав, но старикан уже закусил удила:

– Про восемнадцатый век можете рассказывать китайцам или своим соотечественникам из-за Урала. О том, что Петербург был полностью разрушен во время Второй мировой, знает любой мало-мальски образованный человек!

– Скажите, какой бы вы посоветовали привезти типично петербургский сувенир? – попыталась сойти с опасной темы жена бельгийца.

– Фарфор Императорского завода, атрибутика «Зенита», иллюстрированный альбом «Эрмитажа»… – начал загибать пальцы Артем, наблюдая, как на другой стороне Лиговского проспекта остановилось такси.

Из машины выскочил темноволосый курчавый живчик, закинул на плечо сумку-планшет и рысью припустил к пешеходному переходу. Полы расстегнутого светло-коричневого пиджачка разлетались на бегу. Не дожидаясь зеленого сигнала, мужчина смело бросился на проезжую часть.

– Думаю, это наш Морис, – Артём показал на спешащего к ним невысокого брюнета.

А тот легко перемахнул через Лиговку, удостоившись всего лишь пары гудков и одного крика: «Мужик, ты офигел!», и быстрым шагом направился к цветочному киоску. На его подвижном носатом лице блуждала застенчивая улыбка. Артем слегка напрягся: от подобных д’артаньянов так и жди беды. Ну и группа подобралась сегодня!

Поравнявшись с киоском, француз молитвенно сложил руки:

– Простите, простите, простите!

Из застенчивой улыбка превратилась в обезоруживающую. Причем настолько, что даже бельгиец, уже открывший рот для отповеди, молча задвинул челюсть на место.

Группа была в сборе и жаждала впечатлений.

Артем повел их по Лиговскому проспекту. Обычно он начинал экскурсию с общей обстановки в городе в начале прошлого века.

Полицейская статистика того времени выглядела совсем плачевно. За год в полицию доставлялся каждый шестой житель столицы, хотя среди этой армии нарушителей закоренелых злодеев встречалось не так уж и много. В основном люди задерживались за мелкие правонарушения, однако тяжких преступлений с каждым годом становилось все больше. За первые десять лет двадцатого века количество убийств выросло вдвое по сравнению с последним десятилетием века предыдущего, самоубийства – страшный грех по тем временам – стали встречаться вчетверо чаще. География зла имела свои четко очерченные городские оазисы, одним из которых являлась Лиговка.

В полицейском отношении Петербург был разделен на двенадцать частей…

– Как знаков зодиака, – вставила деваха из Канады, с шумов втянув в себя давно остывший кофе.

– Да, как знаков зодиака, – подтвердил Артем.

– Забавно, – прищурился француз. – И что, прослеживалась параллель?

– Не совсем. Точного соответствия знак зодиака – район города не существует, хотя попыток составить астрологическую карту Петербурга было множество. Слишком субъективные критерии. Конечно, с некоторой долей уверенности можно сказать, что район Петропавловской крепости соответствовал знаку Рака, это истоки, начало города. Аристократическая Адмиралтейская часть – парадный фасад Петербурга – Лев. Злачная Спасская часть, где совершалась треть городских преступлений, – Скорпион. Но я бы не стал проводить точные параллели. Однако мы отвлеклись от нашей сегодняшней темы. Подытожив вступление, можно сказать, что Петербург на стыке девятнадцатого и двадцатого веков являлся криминальной столицей России.

– А сейчас? – живо спросил француз.

– Сейчас? – Артём повернулся к нему. – Сейчас Петербург – культурный, цивилизованный, европейский город. Ничего похожего на массовую преступность, наводнившую город сто лет назад, сейчас нет и появиться не может.