Smaranam. Памяти Октябрины Федоровны Волковой. Сборник статей

dbsti, в косвенных падежах dbsterb и т.п.; тох. A ckacar, В tkacer [Рокоту, 1959, I, с. 277], лик. kbatra, лув. duwattri-/duttari- и пр. В то же время, как показал Бенвенист [Benveniste, 1966, с. 34-50], др.-перс. *dux£i, сохранившееся в эламской передаче du-uk-si-is и означавшее, как и ср.-перс. duxs, «царевна», восходит вместе с арм. dsxoy «царица» в конечном счете к ПИЕ *dhugater⁵. В оскских надписях рефлексом соответствующего этимона, fu(u)tref (Dat. sg.), обозначается богиня круга Цереры, возможно, Прозерпина [Lejeune, 1968, с. 72-73]. Таким образом, данный этимон также имеет потестарные коннотации и навряд ли может однозначно трактоваться как термин родства.

Наконец, последний ПИЕ этимон, оформленный интересующим нас суффиксом *-ter— *ienater— реконструируется на основании следующих рефлексов: др.-инд. yatar-, пашто убг, арм. пег, греч. (гомеровское) мн. ч. eivaxEpeq (вообще греческое слово употребляется почти исключительно во множественном числе), лат. janitrices (преобразовано по образцу Nomina agentis ж. р. типа genitrices; зафиксировано исключительно во множественном числе), ст.-лит. jente (gen. jenters), рус. ятровь. Все эти рефлексы означают «жена брата мужа», но, как справедливо отметил Семереньи [Szemerenyi, 1977, с. 92], с тем же успехом можно реконструировать для праязыкового состояния и значение множественного числа «жены братьев».

Итак, для праиндоевропейского реконструируется определенным образом (посредством суффикса *-ter) оформленная группа терминов, чью древность подчеркивает то обстоятельство, что два из них (по образцу которых, по мнению Бенвениста, были оформлены соответствующим суффиксом и остальные), *pster и * mater, как уже говорилось, явно происходят от так называемых «лепетных слов», Lallworter. О важности данной группы слов свидетельствует и то обстоятельство, что в некоторых языках тем же суффиксом снабжались и те термины родства, которые его изначально не имели (ср., например, скр. jamatar, nanandar, naptar вместо более раннего napat; в современном персидском, где, подобно французскому, отпали заударные слоги и древние pitar-, matar-, bratar-, duxtar- превратились в среднеперсидские pit, mat, brat, duxt, ради соответствия древней форме было восстановлено окончание, и означенные слова приобрели вид pidar, madar, bradar, duxtar; по аналогии сходное окончание было придано и слову pus «сын» < из ри$а, превратившемуся в pusar [Benveniste, 1969,1, с. 256-257]). Группа включает четыре парных термина, которые могут быть объединены как по половому (два мужских•— *pster и *bhrater, и два женских — *mater и *dhugoter либо *ienster), так и по возрастному (два для обозначения старших возрастных категорий — *pster и *mater, и два для обозначения младших — ^5|cbhrater и *dhug9ter либо *ienster) признаку, а также еще один термин для обозначения женщин, которому нет пары. Все эти термины, судя по семантике их рефлексов, явно служат преимущественно для обозначения групп лиц, а не индивидуумов, и практически для всех рефлексы дают как семантику терминов родства, так и иную, прежде всего властно-управленческую семантику. На мой взгляд, эти термины вполне адекватно описывают структуру определенного типа общества, природу которого нам и предстоит выяснить. Напомню, что хотя «многие современные антропологи, видимо, все еще полагают вслед за Морганом, что терминологии родства суть „системы кровного родства и свойства⁶⁶ и что они рисуют генеалогическую картину общества»⁶, в этнологии на основании сведений о функционировании в различных обществах половозрастных группирований уже давно была сформулирована теория, согласно которой на ранней стадии социогенеза (к которой относится существование праиндоевропейского общества) системы родства в современном понимании попросту не существовало, поскольку генеалогическое родство не играло существенной роли в системе социальных связей: важна была принадлежность к экзогамной группе, полу и поколению⁷. Посмотрим, может ли эта гипотеза прояснить этимологию изучаемых нами терминов.