Смеющийся Пеликен Наумов Евгений

Старый Ненек от этих слов окаменел. Только тогда сообразил, какое огромное

несчастье случилось, когда затих вдали скрип шагов Кумака. Таким расстроенным Айван

еще не видел своего воспитателя.

Несколько дней воспитатель места себе не находил. Наконец взял фигурку и пошел к

Кумаку. Вернулся печальный.

– Отказался взять, – ответил на немой вопрос Айвана. Потом вытащил из-под кухлянки

блестящий клык, – Сказал: если снова Пеликена вырежу, тогда возьмет. А что я сделаю? Не

хочет добрый хозяин приходить…

Когда заснул дедушка, что-то шепча и вздыхая, Айван взял в руки тяжелый клык.

Пристально вгляделся в его глубину. И показалось ему, что оттуда взглянули на него

лукавые глаза…

Работалось ему легко. Кость будто сама скалывалась, резец плавно снимал тонкий

слой, незаметно летело время. А может быть, просто очень сильными стали его руки?

Казалось, они лишь поворачивают кость, а изваяние само освобождается от излишней

одежды, и она осыпается легкой сухой крошкой…

Когда к открыванию лика приступил, рука, вместо того чтобы провести прямую линию

сурово сжатого рта, пошла по широкой дуге Оторопел Айван: ведь улыбку изобразил! А

почему хозяин не должен улыбаться? Он же добрый! Осторожно открывал глаза. И вдруг

они ясно посмотрели прямо в лицо юноше. Словно силился сказать что-то Пеликен.

– Пришел! Дедушка Ненек, он пришел! – громко закричал юноша.

Наставник вскочил испуганно и подбежал к нему. Сна как не бывало: живой, улыбающийся Пеликен словно подмигивал ему!

– Улыбается Пеликен… горе нам!

– Но почему? – изумился юноша. – Ведь когда улыбаются, значит что-то хорошее

происходит!

Старый Ненек сокрушенно бормотал:

– Разве в нашей жизни что-то хорошее происходит? Как может улыбаться добрый

Пеликен? Ведь он только о бедах и печалях наших думает! Улыбаются враги и злые рэккены, слуги Онкоя свистуны, крикуны, шептуны разные – их радуют наши несчастья. А Пеликен

обиженным помогает. Всегда хмуро его чело, никогда не улыбается он!

Они не заметили, как появился Кумак. Вздрогнули, когда услышали позади сухой

лающий звук. Обернулись и – остолбенели. Рот у Кумака раскрылся, глаза выкатились и

побелели. Это было страшно.

– Так-так! – зловеще прокаркал Кумак. – Вот и появился он – улыбающийся Пеликен.

Думаете, недолго осталось ждать?

Он молча собрал все приспособления Ненека для вырезания:

– Не понадобится это больше!

И ушел, так страшно сверкнув глазами, что у Ненека подкосились ноги, и он бессильно

опустился на вытертую шкуру. Потом весь день молчал.

По вечером в шатер стали приходить люди, прослышавшие о необычайном

происшествии. Они смотрели на улыбающегося Пеликена, и лица их светлели. Говорили:

– Живой Пеликен. Пришел.

Значит, теперь улыбаться стал.

– Надоело ему хмуриться.

С тех пор в шатер часто забегали и взрослые, и дети. Особенно если обида или горькая

печаль лежали у кого-нибудь на душе. Посмотрит такой человек на Пеликена, пожалуется

тихонько ему и вскоре сам начинает улыбаться.

Но старики, покачивая головами, говорили:

Смеющийся Пеликен Евгений Наумов

– Не к добру это.

Разве кто-нибудь раньше видел Пеликена улыбающимся? Никто его таким не видел…

– Быть большой беде!

И вскоре их пророчества сбылись. Солнце похитил злой Онкой, а силачи племени, вступившие с ним в битву, потерпели жестокое поражение и только чудом вернулись в

родные шатры благодаря заступничеству Белого Шамана.

Первая звезда упала с неба!

Трудное занятие- думание

Акака высказал глупую мысль

У нас нет ничего хорошего

Эмемкут собрал важных людей в своем шатре.

Долго молчали все. Курили. Ждали. Очень трудное занятие – думание!

– О сироте все рассказано? – спросил, отдуваясь, Эмемкут.

– И этого достаточно, – с достоинством ответил Кумак. Он один сидел, не снимая

шапки. И все сразу заговорили.

– Отказаться выполнить волю самого важного человека! – сокрушенно вздохнул, воздевая сухие руки, Тро.

– Только его несерьезностью и глупостью объясняю я это, – рассудительно заметил

Мэмэрэнэн.

Все вздрогнули – думали, что он просто дремал с открытыми, а может, закрытыми, сразу не разберешь, глазами.

– Смех! Много беспокойства приносят нам его насмешки! – злобно выкрикнул Акака.

– Не зря лик доброго Пеликена отныне обезображен улыбкой, – вкрадчиво вставил

Кумак. Его собственное лицо, застывшее в жестокой гримасе и напоминающее тщательно

заточенный разделочный нож, улыбка никогда не обезображивала. При этой мысли у

собравшихся пробежал по спинам мороз.

– Может быть, обиделся на нас Пеликен? – как всегда, высказал самую глупую мысль

Акака.

Посмотрели на него с плохо скрытой жалостью. Эмемкут счел нужным терпеливо

разъяснить ему: