Смеющийся Пеликен Наумов Евгений

нибудь обновку. Однако хоть и старенькая, но без дырок, а заплатки женщины селения

старались нашить повеселее, чтобы вид у сироты наряднее был. Теперь, когда юношей стал, он гораздо чаще ходит в рваных торбасах или кухлянке, потому что только невеста может

чинить ему одежду. Но ее нет, а самому орудовать иголкой лень..

Все это вспомнилось Айвану, а стыд все жарче и жарче жег его сердце. Ведь никто ему, сироте, не желал зла и плохого ничего не сделал, хотя озорничал он и вреда людям причинил

много. А сегодня еще сказал им горькие несправедливые слова… Даже застонал Айван.

Потом сел и стал торопливо собираться.

…Ужас гнал Яри к высокой Кривой скале.

Тогда, в шатре Эмемкута, прильнув к тонкой меховой стенке полога, услышала она

страшные слова Кумака, произнесенные свистящим шепотом:

– …сегодня, когда заснет Айван, к нему в полог войдет Железный крючок! Сделает, что нужно. Как только душу его извлечет, можешь делать с сиротой что угодно. Куда

пошлешь, туда и пойдет он, хоть в далекие ледяные просторы!

Эмемкут запыхтел:

– Однако не может Железный крючок без разрешения человека войти в его жилище…

Только подслушивать да подглядывать ему позволено!

– Если дашь ты Костяной кружок, открывающий вход в любой шатер в селении… –

голос Кумака стал вкрадчивым.

Эмемкут от неожиданности закашлялся. Вон куда метит Кумак! Овладеть Костяным

кружком самого важного человека! Но ведь тогда он может войти не только в жилище

Айвана, но и в любое другое! А вдруг он войдет в его, Эмемкута, жилище и вынет душу из

жены или детей? Страшно подумать, ведь он может вынуть душу даже самого Эмемкута!

Кумак понял колебания самого важного человека.

– Обещаю тебе, что сразу же верну Костяной кружок, как только Железный крючок

закончит все свои дела, – в голосе его прозвучала обида.

Но Эмемкут знал цену обещаниям Кумака. Ведь тот носит шапку не снимая. Все

подозревают, что под шапкой у него собачьи уши. А человеку с собачьими ушами нельзя

верить.

Смеющийся Пеликен Евгений Наумов

Эмемкут не зря владел Главной мыслью. Быстро нашел выход::

– Я дам Костяной кружок Эттувьи, и он откроет тебе шатер старого Ненека…

– Хорошо, – Кумак старался ничем не выдать досаду, – Сегодня я приду с Железным

крючком…

Яри еле успела отпрянуть от полога, выползла, приподняв тяжелую покрышку шатра, и

помчалась за Айваном.

Но Кумак, видимо, услышал подозрительный шорох и поспешил следом. А может, и

Железный крючок притаился где-то поблизости. И кто-то помешал девушке, она успела

лишь предупредить торопливым шепотом: «Не спи, Айван! Не спи!»

Из ночного морозного тумана выступила громада мрачных черных камней, косо

устремленных ввысь. От них тянуло зловещей сыростью – где-то булькал незамерзающий

ручей. Чья-то тень отпрянула в сторону и, пригибаясь, исчезла во мраке.

Снег под ногами сиял туманной белизной, отражая свет ярких звезд. Яри

почувствовала опасность, запрокинула голову. Два огонька поплыли между звездами и

приблизились, превращаясь в горящие круглые глаза! И легкая тень белой совы пронеслась

мимо, махнув над нею крылом…

Камни трещали от лютого мороза, словно переговариваясь- друг с другом на каком-то

трескучем языке. Долетел рокот – где-то высоко в горах обрушился снежный обвал.

Рука девушки быстро скользнула к поясу, привычно нащупывая резную рукоятку

тонкого и острого, как зубы росомахи, клинка. Его не было! Забыла в спешке, когда

собиралась в глухой темноте полога, чтобы никто не услышал. А может быть, нож похитила

чья-то коварная рука, когда она выбиралась из шатра?

Нет оружия! И Солнца нет! Яри во власти рэккенов.

Страх охватил ее, заколол ледяными иголками голову, спину. Заледенело тело, словно

его сковало морозом.

Девушка не сопротивлялась, когда чьи-то цепкие когти охватили ее ступни и

неумолимо повлекли вниз… Руки ее ослабели, только лицо с мольбой обратилось туда, откуда должен был прийти Айван.

Он спешил. Свет был призрачный, но достаточно ясный, чтобы увидеть, как Яри до

колен погрузилась в снег. «Вот как рэккены забирают человека!» До нее было еще далеко, но

рука нащупала у плеча свернутый тугими петлями ременный чаат, на поясе широкий нож с

тяжелый рукоятью.

Она уже наполовину ушла в землю!

Как в тяжелом сне юноша бежал, а ноги почти не слушались.

Губы Яри шевельнулись. Хотела крикнуть, чтобы не подходил, но звуки словно

примерзли к языку. Слабый стон вырвался из груди. «Кумак знал! – мелькнула мысль. –

Человек с собачьими ушами… Рэккены не прощают тому, кто выведал их тайну…»

Айван видел белое, словно освещенное ярким светом месяца, лицо, широко раскрытые

глаза. Он взмахнул рукой. Чаат свистнул и захлестнулся на ее груди. «Не отдам!» Но