Смеющийся труп

Доминга бросила быстрый взгляд на видеокамеру.

– Ладно, я сделала этот амулет. Это я готова признать, но больше – ничего. Я изготовила амулет по просьбе твоего брата, и все.

– Ты принесла в жертву женщину, – сказал Джон.

Она покачала головой.

– Амулет мой. Я сделала его для твоего брата. Все. У вас есть только этот амулет и ничего больше.

– Сеньора, простите меня, – промямлил Антонио. Он был бледен, растерян и очень, очень испуган.

– Заткнись! – рявкнула она.

– Зебровски, уведи нашего друга на кухню и возьми у него показания, – сказал Дольф.

Доминга вскочила.

– Дурак, несчастный дурак! Скажешь им хоть слово, и язык сгниет у тебя прямо во рту!

– Уведи его отсюда, Зебровски.

Зебровски вывел чуть не плачущего Антонио из комнаты. У меня было такое чувство, что нашему старине Тони было велено принести амулет назад. Но он этого не сделал – и теперь будет расплачиваться. При этом полиции ему стоит бояться меньше всего. Я бы на его месте отдала полжизни за то, чтобы его бабулю сегодня же посадили под замок. Я бы не хотела, чтобы она в ближайшее время добралась до своего колдовского инвентаря. А лучше – вообще никогда.

– Теперь мы приступим к обыску, миссис Сальвадор.

– Будьте как дома, сержант. Вы все равно ничего не найдете.

Она сказала это совершенно спокойно.

– Даже то, что за дверями в подвале? – спросила я.

– Там уже ничего нет, Анита. Вы не найдете ничего противозаконного и... нездорового. – Последнее слово она произнесла так, словно оно означало что-то неприличное.

Дольф поглядел на меня. Я пожала плечами. У нее был чертовски уверенный вид.

– Ладно, мальчики, разделились. – Полицейские и сыщики тут же принялись за дело, как будто план действий был заранее разработан. Я двинулась было за Дольфом, но он меня остановил:

– Нет, Анита, вы с Бурком останетесь здесь.

– Почему?

– Вы – гражданские лица.

Это я-то гражданское лицо?

– А когда я ползала для тебя по кладбищу, я тоже была гражданским лицом?

– Если бы это мог сделать кто-нибудь из моих людей, я бы тебе и этого не позволил.

– Ты хочешь сказать, что ты мне “позволил”?

Он нахмурился.

– Ты меня поняла.

– Мне так не кажется.

– Ты можешь быть какой угодно суперменшей, даже такой крутой, как тебе самой кажется, все равно ты не коп. Это работа полиции. Ты останешься ждать в гостиной. Когда мы все вычистим, можешь спуститься и опознать то, что мы обнаружим.

– Не надо делать мне одолжений, Дольф.

– Я не хотел тебя обидеть, Блейк.

– Я не обиделась, – сказала я.

– Вот и не хнычь.

– Хватит. Ты достаточно ясно выразился. Я останусь здесь, но не могу сказать, что я от этого в восторге.

– Ты то и дело суешь свою задницу в пруд с аллигаторами. Радуйся, что на сей раз тебе не придется этого делать. – С этими словами он вышел из комнаты.

На самом деле я не так уж стремилась снова спуститься в подвал. И уж совсем не стремилась второй раз встретиться с существом, которое преследовало нас с Мэнни на лестнице. И все же... я чувствовала себя брошенной. Дольф был прав. Я обижалась. Чудесно.

Мы с Джоном уселись на диван. Доминга осталась там, где сидела с того момента, как мы постучали в дверь. Детей Энцо вывел на улицу. Он явно испытал огромное облегчение. Я едва удержалась, чтобы не вызваться идти с ними. Все что угодно лучше, чем сидеть здесь и напряженно ждать, что вот-вот услышишь крики ужаса.

Если чудовище – другого слова я не могла подобрать – по-прежнему там, крик непременно раздастся. Копы неплохо справляются с плохими парнями, но чудовища им в новинку. Было бы, наверное, проще, если бы этими делами занимались специальные эксперты. Несколько одиночек, сражающихся на стороне добра против зла. Протыкали бы вампиров осиновым колом. Возвращали зомби в могилы. Сжигали ведьм. Хотя несколько лет назад велись дебаты, не сжигать ли на кострах людей вроде меня. Скажем, в 50-х годах.

То, что я делаю, бесспорно, сродни волшебству. Пока мы не вывели всех страшилищ на чистую воду, сверхъестественное было сверхъестественным. Уничтожь его раньше, чем оно уничтожит тебя. Жить было проще. Но теперь полиции приходилось разбираться и с зомби, и с вампирами, и со случайными демонами. Полиция вообще-то совершенно не сечет в демонах. А впрочем, кто в них сечет?

Доминга сидела в кресле и пялилась на меня. У двух полицейских, которых Дольф оставил в гостиной, как у всех полицейских, были скучающие равнодушные физиономии, но я знала – от них не ускользнет ни одно движение. Скука была лишь маской. Полицейские всегда все замечают. Профессиональный риск.

Доминга не смотрела на полицейских. Она не обращала внимания даже на Джона Бурка, который был ей более достойным противником. Она смотрела только на меня, старушку.

Я поглядела в ее черные очи и поинтересовалась:

– Тебя что-то не устраивает?

Взгляд полицейского метнулся к нам. Джон поерзал на диване.

– Что такое? – спросил он.

– Она на меня смотрит.

– Это только начало, chica. – Ее голос сползал все ниже и ниже. Волосы у меня на затылке попытались спрятаться под рубашку.

– Угроза. – Я улыбнулась. – Больше ты никому не причинишь вреда.