Смеющийся волк

На верхней, открытой палубе, вероятно, из-за дождя никого не было, но на крытой палубе внизу, в продолговатом чреве корабля, виднелось множество пассажиров. Кто просто смотрел на море, кто курил. У всех были усталые лица. Человек десять ребятишек бегали вверх-вниз по лестнице и носились взапуски по палубе. Красногубый подтолкнул Реми и Капи, чтобы не задерживались, — им предстояло спуститься ещё ниже. Они поспешно пошли вниз по ступенькам. На этой палубе народу было ещё больше. Многие стояли у борта, наблюдая огоньки в порту. Все они, наверное, были корейцы и возвращались к себе на родину. Они должны были бы радоваться, что наконец покидают Японию, но, похоже, сейчас им было грустно — вспоминалось всё, что им пришлось здесь пережить… Реми, обозлённый на красногубого мужчину, который продолжал подталкивать их в спину, невольно задумался о судьбе этих «легальных» пассажиров. Что за люди? Сколько времени им пришлось провести в Японии? Кто их сюда затащил? Какой работой насильно заставляли заниматься? Как они тут жили? А ведь некоторые японцы сами отправлялись на поселение в Корею, в Китай, на Сахалин. А сколько солдат отправляли в Бирму, в Индонезию, на какие-то неведомые острова в Южных морях… Когда кончилась война, все стали возвращаться, перемещаться… Многих увезли в сибирский плен. А в последнее время некоторые стали уезжать на постоянное жительство в Бразилию. Те, что уплыли в Бразилию на каком-нибудь «Бразил-мару» небось так никогда и не вернутся в Японию, если только между Японией и Бразилией не случится войны. А что же будет с ними, с Реми и Капи?..

Красногубый всё подталкивал Реми в спину, пока они продолжали спускаться всё ниже и ниже по лестнице. Сколько же ярусов было в этом судне?.. Лестница всё не кончалась. Мужчина упомянул трюм — значит, надо было спуститься к самому днищу корабля. Старичок называл мужчину «Кондо из трюма», и служебный пост его был, видимо, где-то в трюме. Лестница вела дальше куда-то в нутро корабля, и моря отсюда было не видно. Они спускались ниже уровня моря. Воздух здесь был затхлый, пахло сыростью. Потолок низко нависал над головой. Винтовая лестница пошла крутой спиралью. Редкие лампочки под потолком светили тускло. В этих глубинах никаких пассажиров уже видно не было — мелькали только мужчины в тесных матросских робах или в грязном исподнем. Все были заняты — готовились к отплытию, так что на Реми и Капи никто внимания не обращал.

— Всё, здесь конец! — сказал мужчина, когда дошли до конца лестницы, напоследок сильно толкнув обоих в спину. — Пойдёте прямо по этому проходу да по сторонам особо не глазейте!

Реми на минуту представил себе, что если сейчас стремглав броситься вверх по лестнице, то, может быть, ещё удастся спастись. Перед его мысленным взором мелькнула картина: вот они вместе с Капи мчатся по палубе… Только куда же тут убежишь? Если прыгнуть в море, всё равно до берега не доплыть — да ещё при такой слабости после болезни… У моряков помощи просить не приходится… Что уж там! По своей же воле сюда попали: сами деньги заплатили, пробрались зайцами на этот корабль — самим теперь и отвечать… Если что не так, их сдадут в полицию. Если попробовать в порту назначения смешаться с пассажирами и сойти на берег, всё равно поймают на контроле как нелегалов и отправят в полицию. Реми сделал глубокий вдох и задумался. Суетиться сейчас не стоит. Может, когда прибудут в Симоносэки, их там с миром отпустят…

В начале коридора была большая сдвижная железная дверь. Мужчина отодвинул дверь и мотнул головой в сторону входа. Помещение трюмного склада, представшее перед ними, напоминало спортивный зал с высоким потолком. Влажная дымка испарений стояла стеной. Голые лампочки разливали тусклый свет. Углы тонули в полумраке. Голые по пояс мужчины передвигали большие деревянные ящики. Реми и Капи напугал донёсшийся откуда-то собачий вой. Вероятно, корейцы-пассажиры везли с собой на родину домашних собак, которые тоже размещались в трюме. Вдоль стен штабелями громоздились деревянные ящики разнообразной формы, большие и маленькие. Где тут помещались собаки, с ходу определить было невозможно.

Мужчина снял плащ, утёр пот с лица и, глянув на своих пленников недобрыми узкими глазками, изрёк: