Смех

Как ночью на пруду заквакают лягушки,

Он начинает вторить им с опушки…»

«Ну, а Скворец?» «Ах, это ли певец!

Сказать по совести, он только то и знает,

Что каждую весну скворечники меняет…»

«Что скажешь про Дрозда?»

«Признаюсь, не тая,

Как осень, так глядит в заморские края..»

Сорока верещит без всякого стесненья —

Орел о птицах формирует мненье…

Иной, что мнит себя на должности Орлом,

Таких наушниц держит под крылом!

ЩЕНОК И ГАДЮКА

Гадюка заползла на солнечный пенек,

Где разлеглась, свое расправив тело.

К ней несмышленый подбежал Щенок —

Общался он не с теми то и дело!

«Я вижу, ты одна! — сказал Щенок Змее. —

Давай с тобой дружить, пока нам не наскучит.

Я не спешу домой: меня в моей семье

С утра до вечера чему-нибудь да учат!»

 Напрасно от Змеи Щенок ответа ждал,

Как мертвая, она не отвечала.

И вдруг, пока Щенок еще вблизи стоял,

 Свернулась вся в клубок и в ход пустила жало.

Так глупенький малыш бесславной смертью пал…

Приходят с возрастом и опыт, и наука —

Уменье различать, где Уж, а где Гадюка.

ОПАСНАЯ ДОБРОТА

Известно, что людская доброта —

Хорошая в характере черта,

Однако есть и доброта такая,

Что наглецов плодит, их просьбам потакая…

Так вот, без уточненья. Имярек,

Жил-был один добрейший человек.

О чем бы кто его ни попросил,

Он не жалел ни времени, ни сил,

Чтоб каждому просителю помочь.

Допустим, где-нибудь пристроить чью-то дочь.

Которая себя ничем не проявила.

Ну, разве что экзамен провалила.

Кому-то, где-то, что-то протолкнуть.

Того отправить, этого вернуть…

Подобных просьб к нему премного было,

И шли они потоком, как река,

Что начала свой путь от ручейка.

Одна влекла другую за собой,

И это был уже почти разбой!

Был осажден добряк со всех сторон,

Но как-то раз собрался с духом он

И отрубил просителю в ответ:

«Я на хоккей вам не достал билет!

Прошу простить, но не смогу помочь!»

И так ответил, сам не спал всю ночь,

А тот нахал, что получил отказ,

На всех углах костит его сейчас…

ТРЕЗВЫЙ ПОДХОД

Прозаик А. поэта Б. увидел,

Тот грустный шел откуда-то домой.

«Чем вы огорчены? Вас кто-нибудь обидел?» —

Решил прозаик А. задать вопрос прямой.

«Я был в гостях у старого поэта,

 Чье мнение я высоко ценю…

Читал ему стихи… Ждал доброго совета…»

«Каков же был совет?»

«Предать стихи огню!»

«Я догадался, у кого вы были! —

Сказал прозаик А. — Ответ в знакомом стиле!

Так вы огорчены?»

«Но он большой поэт!

Как не считаться с ним?»

«Как не считаться? Здрасьте!

Будь он хоть классиком, но он поэт без власти,

И беспокоиться вам просто смысла нет!»

Прозаик А. считался только с теми,

Кто был у руководства в это время,

И сам в отличие от старого поэта

В одном издательстве был членом редсовета.

ПЛЮЩ «НА ВЫСОТЕ»

Плющ, что вкруг дерева в саду у дома вился,

 С каких-то пор вдруг взял и возгордился,

На всех, кто ниже рос, взирая свысока:

«Ну, до чего ж у нас растительность мелка!

Черемуха, и та, на удивленье просто,

Чуть выше человеческого роста,

А если взять цветы, то мне за них обидно

За то, что с высоты мне их почти не видно!»

«Послушай, Плющ! — от возмущенья зол.

Поежившись, сказал сосновый ствол. —

Когда бы за меня всю жизнь ты не цеплялся,

Ты так бы высоко сегодня не забрался!»

РОМАШКА И РОЗА

«Прошу меня простить за обращенье в прозе! —

Ромашка скромная сказала пышной Розе.—

Но вижу я: вкруг вашего стебля

Живет и множится растительная тля.

Мне кажется, что в ней для вас угроза!»

«Где вам судить о нас! — вспылила Роза. —

Ромашкам полевым в дела садовых роз

Не следует совать свой нос!»

Довольная собой и всех презрев при этом,

Красавица погибла тем же летом, —

Не потому, что рано отцвела,

А потому, что дружеским советом

Цветка незнатного она пренебрегла…

Кто на других глядит высокомерно,

Тот этой басни не поймет, наверно…

ГУСЕНИЦА И БАБОЧКА

Навстречу Бабочке, присевшей на цветок,

Червяк мохнатый полз, он Гусеницей звался

И, несмотря на шесть проворных ног,

Довольно медленно по стеблю продвигался.

Зато у Бабочки — два радужных крыла

С разводами диковинного цвета,

Она самой природою была

Так празднично, нарядно разодета!

«Мне неприятно на тебя смотреть! —

Сказала Гусенице Бабочка-красотка. —

Такая у тебя противная походка,

Что хочется скорее улететь!»

Тут Бабочка вспорхнула над цветком

И в солнечных лучах затрепетала,

 А Гусеница двинулась ползком

И вскоре тоже бабочкою стала…

Моя мораль сама сошла с пера:

Не забывай, каким ты был вчера!

БОЛЬШАЯ КОСТЬ

Ворона жадная, раскрывши клюв, глядела,

Как пес Волчок со смаком кость глодал.

Той костью овладеть Ворона захотела

И сверху вниз, как ястреб, налетела!

Такого натиска Волчок не ожидал.

И он, не разобрав, откуда кто напал, —

Шасть под крыльцо!

А наглая воровка,

Что подлый свой маневр придумала так ловко,

Вцепилась в кость… Однако кость была

Не по Вороне тяжела.

И как Ворона ни старалась,

Ни тужилась, ни надрывалась,

Все ж уволочь с собой добычу не смогла,

Да хорошо еще, сама жива осталась —

Волчок, придя в себя, ей вырвал полкрыла!

Одна из первых мер предосторожности:

Соразмерять желанье и возможности.

АРБУЗ

Арбуз, что из земли тянул нещадно соки,

Что более других лежал на солнцепеке

И вырос до такой величины,