Читаем Смех без причины полностью

Надо сказать, что Володя всегда много работал и по сей день продолжает выкладываться на все сто процентов. Он вообще всегда все делает на «отлично» и часто принимает нестандартные решения. А тогда он вдруг решил, что непременно должен на мне жениться, и практически сразу сделал мне предложение. Но, сами понимаете, я хотела балетной карьеры, мечтала блистать на сцене и вовсе не собиралась замуж. Вова постоянно подлавливал меня за кулисами и приставал: «Выходи замуж!», а я упорно называла его на «вы». Так продолжалось целый год.

Мне, конечно, очень нравились его серо-голубые глаза, его глубокий насыщенный голос, но о семейной жизни думать тогда не хотелось. Ведь, положа руку на сердце, я была тогда еще маленькой наивной девочкой, воспитанной на романах, хоть и не избалованной жизнью. Володя старше меня на шесть лет, и в то время эта разница казалась такой серьезной. Он был взрослый, видный мужчина, и стоило ему появиться в театре, как сразу поползли о нем разные сплетни. Много чего приукрашивали, еще больше выдумывали, но о наших отношениях никто даже не догадывался. По теперешним временам это и отношениями-то не назовешь – частые прогулки за ручку по Арбату, долгие задушевные разговоры, общение на «вы».

А весной у Володи начались экзамены, и я вдруг испугалась. Испугалась, что потеряю эти наши привычные прогулки, его забавные ухаживания, а то и самого Володю зашлют куда-нибудь по распределению, и больше никогда в жизни не увижу я этих серо-голубых глаз… Тогда-то и согласилась на «замуж».

Заявление в загс подали, познакомились с родителями друг друга. Свадьбу назначили на восьмое июня и праздновали с размахом в зале «Россия». Хотя я отказалась наотрез сменить фамилию, родня мужа приняла меня очень хорошо. Со временем все больше понимаю, как мне повезло с родственниками мужа, и это правда.

Я с десяти лет жила без мамы, рано стала самостоятельной и, может быть, потому не очень-то вписываюсь в привычные рамки понятия «жена» – не умею смолчать, схитрить, выгадать что-то, такой вот характер. Да, в нашей с Володей семье не все так, как было у его родителей. Например, у нас нет культа еды. В этом ничего удивительного, я же балерина, и он прекрасно видел, на ком женился.

На самом деле не это главное. Важно то, что мы понимаем друг друга, миримся с творческими перепадами настроения, сглаживаем острые углы, много разговариваем. После стольких лет совместной жизни нам до сих пор есть о чем поговорить. А в быту Вова совершенно неприхотлив. Особенно теперь, когда мы оба стали заботиться о здоровье и стараться придерживаться умеренного и здорового образа жизни.

Одно остается неизменным: при всех своих диетах Володя часто завтракает у мамы. Благо, живем рядышком. Женам в таком случае положено ревновать и обижаться, а я не против этих завтраков, ведь для них это что-то вроде ритуала. Анне Юльевне приятно позаботиться лишний раз о сыне, а Володя рад провести с ней хотя бы полчаса. Мама всегда ходит на концерты к сыну, а сын всегда ходит к маме на завтрак. Очень трогательно, согласитесь?

Я не знаю другого такого человека, который бы со столь глубоким уважением и любовью относился к своим родителям. Они с Анечкой действительно очень близки, и глупо было бы в этой ситуации перетягивать одеяло на себя. Конечно, хотелось бы, чтобы муж уделял мне больше внимания, но этого хочется всем нормальным женам. А мой муж Артист, его любит и ждет вся страна, и нередко мне приходится «делиться». Уже привыкла.

Справедливости ради надо сказать, что Вова очень добрый, очень внимательный и очень заботливый муж. С рождением дочери сбылись обе Володины заветные мечты: он стал отцом и я ушла с работы. Мы с Настенькой никогда не знали ни в чем отказа. Он работал день и ночь для того, чтобы у семьи всегда было все самое лучшее. Но Настя не выросла избалованной. Отчасти потому, что пошла по моим стопам и стала балериной, ведь балет прежде всего тяжкий физический труд и постоянная самодисциплина. Настя обожает отца, а Вова в ней вообще души не чает.

По большому счету, у мужа есть только один серьезный недостаток – он практически не расстается с телефоном. С самого раннего утра до поздней ночи звонки, звонки, звонки! Настоящий Смольный.

К этому невозможно привыкнуть, но пока мирюсь. Вообще стараюсь больше времени проводить на даче. Там у нас живет собака. Там собираются друзья. Там можно гулять по лесу или по полям, а для меня важно быть ближе к природе. Это и здоровью на пользу, и нервной системе, ведь быть женой народного артиста, даже такого замечательного, как Володя, нелегко.

А еще дочка стала совсем взрослой и тоже, того гляди, станет яркой звездой балета. У семейства Винокур это в крови, так что мне остается только заботиться о моих любимых «звездах», пока они светят со сцены всему миру и немножко мне.

Глава 4

Анастасия

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
50 знаменитых царственных династий
50 знаменитых царственных династий

«Монархия — это тихий океан, а демократия — бурное море…» Так представлял монархическую форму правления французский писатель XVIII века Жозеф Саньяль-Дюбе.Так ли это? Всегда ли монархия может служить для народа гарантией мира, покоя, благополучия и политической стабильности? Ответ на этот вопрос читатель сможет найти на страницах этой книги, которая рассказывает о самых знаменитых в мире династиях, правивших в разные эпохи: от древнейших египетских династий и династий Вавилона, средневековых династий Меровингов, Чингизидов, Сумэраги, Каролингов, Рюриковичей, Плантагенетов до сравнительно молодых — Бонапартов и Бернадотов. Представлены здесь также и ныне правящие династии Великобритании, Испании, Бельгии, Швеции и др.Помимо общей характеристики каждой династии, авторы старались более подробно остановиться на жизни и деятельности наиболее выдающихся ее представителей.

Валентина Марковна Скляренко , Мария Александровна Панкова , Наталья Игоревна Вологжина , Яна Александровна Батий

Биографии и Мемуары / История / Политика / Образование и наука / Документальное