Смех и грех Ивана‑царевича

— У Надежды Васильевны была близкая подруга, вроде ее зовут Мария. Вы случайно не знаете ее телефон?

— Конечно, он у меня есть, — обрадовалась Лидия. — Я считаю тетю Машу родным человеком. Правда, очень давно с ней не беседовала. Сейчас пришлю номер.

— Спасибо, — поблагодарил я. И начал врать: — Когда вы ушли, Майя стала плакать и просить позвонить ее детям, Кате и Иосифу. Но номера их телефонов она мне не сообщила, а я уже пообещал ей сказать молодым людям, что их мать в больнице. Наверное, вы знаете, как связаться с племянниками?

Лидия прокашлялась:

— Катя переехала в Питер, Иосиф отправился во Владивосток. Может, это странно прозвучит, но у меня с детьми Майи близких отношений нет. Последний раз я видела Екатерину на юбилее мамы. Иосиф не смог прилететь, билет очень дорогой, а я не предложила ему дорогу оплатить. Правда, сначала хотела это сделать, но мама на дыбы встала: не смей, сказала, столько тратить, я себя виноватой почувствую. Так, представляете, парень звякнул и обвинил меня в жадности, открыто заявил: «Я студент, получаю копеечную стипендию. Бабушка не очень много зарабатывает, а она Катьке помогает, посылает ей денег, мне же ничего не перепадает. Ты, тетя, не нищая, могла бы помочь безденежному племяннику. Катюха‑то деньги на проезд в Москву получила». Я обомлела и ответила: «Ты не инвалид, руки‑ноги на месте, голова на плечах, иди, работай. Мужчина не должен клянчить деньги у женщины». И приняла решение более с нахалом не общаться. Хотя справедливости ради надо заметить: мы и прежде не сильно дружили.

— Когда вам Иосиф позвонил? — уточнил я. — В этом году?

— В конце прошлого, — пояснила Лидия, — праздник для матери я устраивала в конце декабря. Помню, оставила предоплату в ресторане, вышла и подумала: «Доживет ли мама с таким диагнозом до следующих именин?» — и заплакала. Ой, только сейчас сообразила! А как же племянникам о смерти бабушки сообщить? У меня ведь связи с ними нет.

Получив контакт ближайшей подруги Надежды Васильевны, я сразу звякнул ей, но у Марии Борисовны Вахрушиной включился автоответчик. Следующий звонок я сделал Норе, рассказал о беседе с Лидией и сделал вывод:

— У Майи в голове мякина, мозг отравлен наркотиками. Она рассказывает про смерть сына, которая, по ее словам, имела место несколько лет назад. Но в конце прошлого года парень беседовал с родной теткой, хотел, чтобы та оплатила ему полет из Владивостока в Москву и обратно. Покойники не летают самолетами.

— Что‑то мне во всей этой истории не нравится, — протянула Элеонора, — темная она какая‑то.

— Мертвый человек не будет требовать денег на проезд, — настаивал я.

— А если старшая дочь экономки врет? — воскликнула Нора.

— Зачем ей это? — удивился я. — И Лидия не производит впечатления патологической лгуньи. Возможно, до Майи не дошло, что Иосиф остался в живых — парня отвезли к врачу, он выздоровел… Ладно, я поехал в усадьбу, небось там заждались дворецкого.

— Семь футов тебе под килем, — пожелала Нора.

Я усмехнулся и покатил по проспекту. Зачем автомобилю семь футов под килем? Лучше сто километров ровного асфальта.

Телефон завибрировал в держателе, определившийся на экране номер был мне незнаком, поэтому я ответил холодно:

— Слушаю вас.

— Ой, как серьезно… — захихикал приятный женский голос.

— Ника, ты? — спросил я. — Извини, я занят. Звякну позднее.

— А кто у нас Ника? — с хорошо слышимой ревностью поинтересовались из трубки. — Ты меня не узнал?

Ну и как ответить на этот вопрос? «Нет, понятия не имею, кто вы такая»? Точно будет море обиды. Соврать: «Дорогая, рад тебя слышать»? Очень глупо, ведь на связи может оказаться кто угодно. Ну как объяснить женщинам, что некоторые вопросы задавать не следует? Если собеседник обратился к тебе по имени Ника, а ты, допустим, Галя, то человек совершенно точно не знает, с кем говорит.

— Вот и делай мужчине приятное, а он тебя даже не вспомнит… — погрустнел голос. — Думала, мы подружились, сблизились… хотели вечером в моей спальне о том о сем за рюмочкой шерри поболтать…

Я наконец сообразил, кто находится на другом конце провода, и постарался исправить положение:

— Анфиса Матвеевна, простите великодушно за дурацкую шутку. С чувством юмора у меня не очень хорошо, решил повеселить вас. Конечно, я сразу догадался, что именно вы меня разыскиваете. Надеюсь, в усадьбе больше ничего не случилось? Уже на всех парах несусь назад.

— Поскольку мы с тобой неразлейвода, то хочу дать совет, — зачирикала Фиса. — Только что мои мама с папой обгрызали кости дворецкого. Отец хвалил: Иван вежливый, услужливый, не болтает без остановки. Мама вроде с ним согласилась: воспитанный мужчина, производит хорошее впечатление. Но добавила, что плохо одет.

— Плохо одет? — удивился я. — До сих пор я считал себя франтом.

— Отлично понимаю твое изумление, Ваня. Костюмы у тебя не из дешевых, рубашки не копеечные и обувь дорогая. Но моя матушка человек со своими взглядами на жизнь, в ее понимании дворецкий должен носить бабочку.