Смех мертвых

Шевалье был очарователен. Или, по крайней мере, казался таковым. Стройный, чуть ниже среднего роста, с мягким, круглым, неестественно юным лицом и светлыми волосами. Я заметил, что щеки его подкрашены – очень искусно, но я-то разбираюсь в гриме. А под краской, если присмотреться, можно было увидеть мертвенную бледность, которая сделала бы шевалье слишком заметным, не будь он загримирован. Возможно, какая-то болезнь выбелила его кожу, но губы при этом были красными. Даже темно-красными, как кровь.

Он был чисто выбрит, в безупречном вечернем костюме, а глаза казались чернильными омутами.

– Рад с вами познакомиться, – наклонил голову я. – Вы ведь вампир, да?

Он улыбнулся.

– Так обо мне говорят. Но все мы служим темному богу рекламы, не так ли, мистер Прескотт? Или… Март?

– Лучше Март, – сказал я, по-прежнему не сводя с него глаз.

Я увидел, что взгляд его прошел мимо меня, а на лице появилось какое-то странное выражение – смесь изумления и недоверия. Появилось, но тут же исчезло. Я повернулся. Ко мне подходила Джин.

– Так это и есть шевалье? – поинтересовалась она.

Пьер Футэйн уставился на нее, чуть приоткрыв губы. Почти неслышно пробормотал: «Соня», а затем, с вопросительной интонацией: «Соня?». Я представил их друг другу.

– Как видите, меня зовут не Соня, – усмехнулась Джин.

Шевалье покачал головой со странным выражением черных глаз.

– Когда-то я знал похожую на вас девушку, – тихо сказал он. – Очень похожую. Это странно…

– Прошу меня простить, – прервал я его.

Джек Харди уходил из бара. Я быстро направился за ним.

Когда он уже был у французских дверей, я коснулся его плеча. Он пораженно выругался, поворачивая ко мне мертвенное, точно маска, лицо.

– Черт побери тебя, Март! – проворчал он. – Не трогай меня.

Я взял режиссера за плечи и повернул к себе.

– Что, черт возьми, с тобой произошло? – спросил я. – Послушай, Джек, тебе не удастся меня обмануть. Ты знаешь это. Я уже помогал тебе раньше, помогу и сейчас. Расскажи, что с тобой?

Морщинистое лицо старого друга смягчилось. Он осторожно снял мои руки с плеч. Его собственные руки были ледяные, как и у шевалье Футэйна.

– Нет, – вздохнул он. – Все бесполезно, Март. Ты ничего не сможешь сделать. Со мной действительно все в порядке. Просто перенапряжение. Я вел в Париже слишком бурную жизнь.

Я понял, что между нами встала глухая стена. Внезапно, само по себе, в голову пришла странная мысль, и я тут же озвучил ее:

– Что у тебя с шеей?

Харди не ответил. Просто нахмурился и покачал головой.

– Инфекционное заболевание горла, – сказал он после продолжительного молчания. – Продуло на сквозняке.

Он поднял руку и прикоснулся к черному шарфу.

Позади вдруг раздался резкий, хриплый вскрик, звук скорее не человеческий. Я повернулся. Это был Хесс Деминг. Он качался, стоя в дверях, глаза его были налиты кровью, по подбородку стекала струйка слюны.

– Сандра умерла от инфекционного заболевания горла, Харди, – произнес он мертвым, без всяких эмоций и потому особенно ужасным голосом.

Джек не ответил. Он сделал шаг назад, а Хесс тупо продолжил:

– Она сделалась совершенно белой, а потом умерла. Доктора не знали, что это за болезнь, хотя в свидетельстве о смерти указали анемию. Вы привезли с собой какую-то грязную болезнь, Харди? Если так, то я вас убью.

– Минутку, – вмешался я. – Инфекционное заболевание горла? Я не знал…

– На горле у нее была отметина – две небольшие ранки, близко друг к другу. Это само по себе не могло убить ее, но какая-нибудь отвратительная болезнь…

– Ты с ума сошел, Хесс, – покачал головой я. – Ты просто пьян. Послушай меня: Джек, вероятно, не имеет никакого отношения… к этому.

Хесс не смотрел на меня. Он не сводил налитых кровью глаз с Джека Харди и продолжал тем же тихим монотонным голосом:

– Харди, вы можете поклясться, что Март прав? Вы поклянетесь?

Губы Джека скривились, словно от какой-то внутренней муки.

– Давай, Джек, – кивнул я. – Скажи ему, что я прав.

Харди вдруг вспыхнул.

– Я не приближался к вашей жене! Я вообще не видел ее после возвращения. Есть…

– Это не тот ответ, которого я добивался, – прошептал Хесс и вдруг, качаясь, рванулся вперед.

Они оба были слишком пьяны, чтобы сделать друг другу что-то серьезное, но если бы я их не разнял, через секунду началась бы отвратительная драка. Когда я разнимал их, Хесс схватился рукой за шарф Джека и сорвал его у него с шеи.

На его горле, слева, были два красных маленьких прокола с белой каймой.

2. Кремация Сандры

На следующий день Джин позвонила мне:

– Март, мы собираемся сегодня вечером в студии репетировать сцену для «Жажды крови»… Павильон номер шесть. Тебя назначили помощником режиссера, так что ты должен быть там. И… у меня есть кое-что, что, возможно, Джек тебе не сказал. Он был… несколько странным в последнее время.

– Спасибо, милая, – ответил я. – Я буду. Но я не знал, что ты снимаешься в «Жажде».

– Я тоже, но произошли внезапные перестановки. Кто-то захотел меня – я думаю, шевалье, – и большой босс позвонил мне сегодня утром и по секрету сообщил это. Однако я все равно не в настроении. Ночь была плохой.