Смех мертвых

Лохмотьях хаки!.. Эти ужасные останки были… были… Дианой Линк. Волна тошноты подступила к горлу, а бледное лицо Лью придвинулось ближе.

— Что это было, Джин? — дрожащим голосом спросил он. — Мы услышали крики и… Это, правда, было какое-то животное?

Мне показалось, что я различил в его голосе мольбу. Неужели Лью тоже видел эту тварь, обитающую в склепе?

— Нет, — ответил я, стараясь не глядеть на лежащее рядом тело. — Я… ну…

Я понял, что не могу продолжать. Лью сунул мне в руки флягу, и я поспешно сделал глоток. Эйб Линк шагнул вперед. Беззубый рот под свисающими усами был открыт, в глазах ползали червячки безумия.

— Это был… он, — прошептал старик. — Разве не так? Ваш… ваш брат…

Мой брат вурдалак! Не знаю, каким образом мне удалось рассказать, что я видел, и по собравшимся как будто прокатилась волна страха.

— У него была сила! — невнятно пробормотала какая-то старая карга. — Темная…

Кто-то рыкнул на нее, и женщина умолкла. Что это за неопределенные намеки на Зло, витавшие над городком?

За дело взялся старый Анам Кин. Под его руководством толпа постепенно рассеялась. Анам быстро посовещался с долговязым человеком с подвижным лицом, на рубашке которого висела звезда шерифа, затем повернулся ко мне.

— Давай иди-ка в дом, — сказал он. — Лью, помоги Джину. У него сильный шок. А я пока что останусь здесь.

Идти вверх по склону оказалось трудно, так как я все еще чувствовал слабость. Дом дяди произвел на меня впечатление древнего замка, находящегося под осадой орды дикарей. Старый замок стоял на вершине склона, над кладбищем, и россыпи могильных камней казались армией, угрожающей его обитателям. И когда я вошел внутрь, это впечатление не рассеялось. На стене сразу напротив двери был ярко сияющий, отвратительный эскиз — картина пастелью, исполненная в ядовито-фиолетовых цветах, изображающая человека, явно объятого страхом, которому противостояла поднимающаяся из кипящего тумана кошмарная голова.

Голова была написана с удивительным, почти дьявольским искусством. Гигантские клыки торчали из широко раскрытого, точно пещера, рта, вытянутый, точно морда зверя, нос, над которым сверкал огромный, трехсложный, отвратительный глаз. В целом картина была написана в манере совершенной, но не менее отвратительной нереальности. Лью заметил, что я разглядываю картину.

— Не обращайте на нее внимания, — сочувственно сказал он. — Ее написал Сеннет — Ян Сеннет. Вы встретитесь с ним сегодня же вечером… точнее, уже утром. Он… папа заинтересовался этим художником и пригласил его к нам погостить несколько недель. Я не разбираюсь в живописи, но папа уверяет, что он огромный талант. Но сейчас вам явно не нужна лекция. Я приготовлю кофе… А вот и Сандра.

С поклоном он покинул комнату, а в моих объятиях оказалась Сандра, крепко вцепившаяся в меня, и в ее карих глазах медленно таял страх.

— Мой дорогой, — прошептала она. — Джин, я так испугалась. Я подумала, что это ты. Анам Кин велел мне не выходить из дома, когда мы услышали крики. Он сказал, что мне лучше остаться с Сеннетом.

Я вопросительно оглянулся.

— Нет, здесь его нет, — сказала Сандра. — Я думаю, он тоже пошел туда. Джин… твой брат убит.

— Убит? — сказал я. — Как убит?

— Его кто-то застрелил. Тело нашли на дороге.

— Кто это был? Полиция, разумеется…

Сандра прикусила губу.

— Здесь что-то не так, Джин. Анам не хочет вмешивать сюда полицию. Он как-то договорился с шерифом. Я не уверена, но… мне кажется, твой брат ввязался во что-то… в какие-то неприятности, и Анам боится, что полиция может до этого докопаться. Все эти грабежи…

Это было новостью для меня.

— Какие грабежи?

— Я и забыла. Ты был в отъезде, Джин, когда это появилось во всех газетах. За последние шесть месяцев в этом районе произошло довольно много грабежей, и в последнее время полиция решила, что они являются делом рук одной банды. Банки, туристические лагеря — любые места, где водятся деньги. Жертвы, похоже, боятся откровенничать, поэтому о грабежах перестали писать.

— Но Джейсон вряд ли имеет к этому какое-то отношение, — заявил я. — Он никогда не заботился о деньгах.

Какое-то движение позади заставило меня быстро обернуться. В дверях стоял Эйб Линк. В руке у него был револьвер. Одежда его была в крови. Губы нервно подрагивали, глаза неестественно ярко блестели.

— Он был твоим братом, — монотонно выговорил старик. — Он был возле тебя и передал тебе свою силу.

— Послушайте, Линк… — начал было я, осторожно подвинувшись так, чтобы Сандра оказалась у меня за спиной.

Но, не обращая на меня внимания, старик продолжал тем же голосом:

— Может, если я убью тебя, все снова утихнет…

Револьвер угрожающе качнулся. Позади него я заметил в темноте какое-то движение. Внезапно из темноты показалось чье-то лицо — смутное, едва различимое.

— Эй, — послышался голос. — Бросьте оружие, Эйб. Бросьте его.

Я видел, что старик заколебался.

— Отдайте мне револьвер, — потребовал голос.

Из полумрака появилась рука и вынула револьвер из разжавшейся руки Линка. Незнакомец повернул старика и осторожно подтолкнул его.

— Идите домой, Эйб, — спокойно велел он.

И тот пошел, даже не обернувшись.