Смех сквозь слезы

— Хорошо, — сказал Жемчужный. — Я попробую выяснить все, что известно о Ласточкине в театре. Но предупреждаю тебя заранее, многое может оказаться всего лишь слухами.

— Ничего страшного.

Я налила себе кофе. И Косте тоже. Снова села напротив.

— А чем собираешься заняться ты? — спросил меня Жемчужный, взяв в руки чашку.

— Варианты у меня были, но теперь… — замялась я. — Теперь даже не знаю. Убийца дерзок, и я, наверное, не рискну оставить Ольгу одну.

— Это правильно, — одобрил Костя. — Лучше дай мне еще поручений. Я справлюсь. Я — стойкий оловянный солдатик.

Мне нравился его энтузиазм. Но нагружать Костю так сразу тоже не хотелось.

— С остальным повременим. Добудь мне пока информацию на Ласточкина.

— Есть, шеф, — Жемчужный козырнул мне.

— Не дурачься.

— Да я не дурачусь, Жень. Я просто сейчас знаешь о чем подумал? Если ты будешь безвылазно находиться при Тимирбулатовой, то, выходит, плакал наш совместный ужин. Нет, ты не подумай ничего такого. Я все понимаю и сочувствую Ольге. Ее положению не позавидуешь. Но…

— Успокойся, Костя, — перебила его я. — Мы с тобой обязательно поужинаем.

— О господи. — Он воздел руки к потолку. — Спасибо тебе. Я буду осчастливлен. Мне дарят надежду.

Ответить на его очередное шутовство я не успела. Дверь в кухню открылась, и перед нами предстала завернутая в простыню Тимирбулатова. В таком обличье она была похожа на привидение.

— Здравствуй, Кастет, — сказала она, обращаясь к Косте.

— Привет. — Жемчужный поднялся из-за стола. — Как ты?

— Сносно.

— Зачем ты встала? — накинулась я на нее.

— Я боюсь, — честно призналась Ольга. — Мне страшно, Женя.

— Все будет нормально, Оля. — Я подошла к ней и дружески пожала здоровую руку чуть выше локтя.

— Мне надо кое-что сказать тебе.

— Наедине?

— Да.

Я обернулась к Жемчужному.

— Ты извинишь нас?

— Конечно, — засуетился он. — Я, пожалуй, пойду.

Мы вышли с Костей в прихожую, где он быстро обулся.

— Удачи тебе, Жень.

— И тебе тоже. Не забудь о нашем уговоре.

— Жемчужный слов на ветер не бросает, — с пафосом произнес он. — Сказал — сделал. Увидимся вечером.

С этими словами он покинул квартиру Тимирбулатовой.

Ольга к этому времени уже снова расположилась на диване, но только не лежа, а сидя. Я заняла место в кресле у окна.

— Ну, что ты хотела мне сказать?

— Женя, я, кажется, знаю, кто хочет меня убить.

Глава 4

— Очень интересно. — Я даже подалась вперед. — Поделишься?

— Только прошу тебя, отнесись к этому серьезно. Хорошо?

— Я что, по-твоему, похожа на бесшабашного человека? — немного обиделась я.

— Я не о том, Женя. Просто боюсь, что ты мне не поверишь и станешь смеяться.

— Не тяни резину, Оля. Говори, — поторопила я ее. — Я не буду над тобой смеяться.

— Причина всех этих покушений на меня, — собралась она все-таки с духом, — в Аркаше.

— Поясни-ка.

— Мотив — ревность.

— Ревность чья, Оля? И к кому?

— Наташина ревность. Аркашиной жены. Она ревнует его ко мне.

Я сразу поняла, к чему она клонит.

— Ты хочешь сказать, что тебя пытается убить жена Аркадия Александровича?

— Ну, не сама, конечно, — поправила меня Ольга. — Скорее всего она наняла кого-то. А вообще, да. Я долго думала и пришла к выводу, что это она. И мотив, повторяю, — ревность.

Я задумалась. Бесспорно, в словах Тимирбулатовой была определенная истина. Правда, пока бездоказательная, но была. Жена Майорова на роль убийцы вполне подходила. При первом же удобном случае следовало с ней пообщаться.

— Ты со мной согласна? — Оля вновь откинулась на подушку.

— Я предпочитаю не обвинять человека без веских на то причин, — уклончиво ответила я и тут же переменила тему: — Ты уверена, что тебе не требуется помощь врача?

При этом я кивнула на Олино плечо.

Вопрос был задан скорее для проформы. Я и сама прекрасно видела, что рана не вызывает опасений. Но вдруг Тимирбулатова посчитает необходимым обратиться к высококвалифицированному специалисту. Я бы ничего не имела против. В конце концов, это ее плечо, а не мое.

— Да нет, не надо, — последовал ответ. — Я отлежусь, и все пройдет. Мне ведь сегодня еще на спектакль. А неизвестно, что скажет врач. И, насколько я понимаю, врачу нам придется объяснить причину моего ранения. Не так ли?

— Придется, — кивнула я.

— А мне бы этого не хотелось.

Тут я была с Ольгой полностью согласна. Любой врач обязан сообщать в соответствующие органы обо всех огнестрельных ранениях, что, соответственно, повлекло бы за собой кучу проблем.

После этого Тимирбулатова изъявила желание немного поспать, и я, оставив ее одну, удалилась на кухню. Там сварила себе кофе и в глубокой задумчивости расположилась с чашечкой за столом.

Оля подкинула мне интересную версию. Личность Натальи Майоровой, с которой Аркадий Александрович вел бракоразводный процесс, я как-то изначально упустила из виду. Но при чем тут тогда смерть Федора Ласточкина? Со второй женой Майорова она никак не вязалась. Или это совсем другая история? Что ж, вполне может быть.