Смех Циклопа

С каждым виражом расстояние между ними сокращается. Она уже может разглядеть мотоцикл, розовый «Харли-Дэвидсон», и седока – телохранителя с физиономией питбуля. На нем флуоресцирующий розовый жилет с зеленой надписью DARIUS на груди. Шлема нет, он держится в седле спокойно и уверенно, как будто знает, что сейчас ее догонит.

Ошибка мужчин – хроническая недооценка женщин. Века сменяются тысячелетиями, но предрассудки мачо неизменны. Особенно у байкеров.

Молодая журналистка пролетает на красный сигнал светофора, устраивает дерзкий слалом между машинами.

К преследователю присоединилось подкрепление – еще двое на таких же мотоциклах и в таком же наряде.

На счастье, в этот поздний час движение в столице вялое. Лукреция несется, обгоняя ветер.

Свой трехколесный мотоцикл она знает, как всадник – четвероногого скакуна, даже лучше. Она вслушивается в рык его мотора, как если бы это было дыхание галопирующего чистокровного рысака, звук покрышек для нее так же выразителен, как стук копыт, она выжимает из чуда итальянской инженерии даже больше его расчетных возможностей. Но коляска – вот помеха!

Трехколесное чудище уступает маневренностью и скоростью двухколесным байкам.

Лукреция Немрод приобрела его на свою первую получку в «Геттёр Модерн».

Ни о чем лучшем она и не помышляет. В коляске можно возить чемоданы, всевозможный хлам, пассажиров.

На всем скаку она минует неуклюжий дом на колесах, чудом не врезается в грузовик, сворачивает на улицу с односторонним движением и едет в противоток, потом заезжает на тротуар, распугивая пешеходов.

Но трое байкеров по-прежнему висят у нее на хвосте.

Мотоцикл с коляской вылетает на широкий проспект.

На спидометре 110 км/час. При постоянном риске куда-нибудь врезаться быстрее уже некуда.

Окружная. Снование между фурами. Три кляксы в ее зеркальце не растут, но и не уменьшаются в размере.

Внезапно мотоциклист с песьей головой открывает пальбу. Одна пуля свистит у нее над головой, другая раскалывает фару встречной машины, третья разбивает вдребезги драгоценность Лукреции – фотокамеру.

Ого, игра пошла всерьез! Они никак не поймут, с кем связались. Тем хуже для них. Не на ту напали!

Она мысленно перебирает экстренные меры воздействия.

И останавливается на худшей.

49

«Двое за столом. Один режет пирожное на две неравные части и берет ту, что больше. Второй возмущен:

– Тебя не учили вежливости?

– А что сделал бы на моем месте ты?

– Я бы взял меньший кусок.

– Вот и не ной, ты его и получил!»

Из скетча Дариуса Возняка «По логике вещей».

50

Нет такого замка, который не поддался бы всесильной Лукреции Немрод.

Она толкает крышку люка и, запыхавшись, вылезает на остров.

На сей раз Исидор Каценберг не плещется с дельфинами и не медитирует, а ест перед телевизором под выпуск новостей. Звук выключен, вместо голоса ведущего над водой плывут звуки классической музыки.

Это «Нептун» из симфонии Густава Холста «Пла-неты».

На экране бригады спасателей раскапывают развалины, оставленные землетрясением, сотни скрипок из стереоколонок – подходящий аккомпанемент к картинке.

Научный журналист, как околдованный, не отрывает взгляд от страшных кадров, не желая слышать комментарий. Потом на экране возникает лидер пережившей катастрофу страны в военном мундире, яростно грозящий кулаком – вероятно, вулкану. Возможно, его проклятия адресованы министру, не позаботившемуся о мерах предосторожности, возможно, соседней страны.

– Живо! – командует Лукреция Немрод.

Заслонив от Исидора телеэкран, она жестикулирует, чтобы привлечь его внимание.

Он наклоняет голову, чтобы продолжать смотреть.

– Опять вы? – бормочет он безразличным тоном. – Вот упрямая.

Он наливает себе янтарной жидкости и жестом приказывает ей подвинуться.

– Исидор! Некогда объяснять, но…

– Вон!

Она подбегает к окну и видит три фары, выстроившиеся в ряд возле ее мотоцикла.

– Скорее, Исидор, они уже здесь!

– Вот еще, стану я торопиться!

– Они гонятся за мной, потому что я все узнала.

– Мне-то что до ваших мелких личных неприятностей?

– Исидор! Меня хотят убить!

Она показывает свою уничтоженную пулей камеру. Ноль впечатления.

– Без смертей не проходит дня.

– Быстрее, надо приготовиться к обороне.

– Начнем с того, что когда приходишь, принято здороваться. Или хотя бы стучаться, звонить.

– Виновата.

– Придется придумать более замысловатый замок для этого люка.

Она никак не отдышится.

– Вы были правы насчет полночи понедельника. В это время там творятся жуткие вещи. Это опасные безумцы!

– О ком это вы?

– О Театре Дариуса. Полночь понедельника. Там убивают при помощи анекдотов и пистолетов.

Бывший научный журналист соизволит наконец обратить на нее внимание. Судя по растрепанной рыжей копне на голове и пыльному кожаному обмундированию, ей здорово досталось.

– Ничего не понимаю. Что вы несете?

– Сейчас они будут здесь. Они вооружены!