Читаем Смехачи Мейерхольда полностью

Даже по этому отрывку видно, сколь высок был уровень эстрады в те годы. Очень остроумна мини-пьеса Полякова «Происшествие в Гнездниковском переулке». Она тоже написана для Фёдоровой и Гарина, там тоже каждый исполняет по несколько ролей. Начинается с того, что легендарный сыщик Шерлок Холмс сидит в своём кабинете на… Арбате.

«Холмс (с трубкой. Дымит. Пускает кольца. Напевает). «Кто весел, тот смеётся, кто хочет, тот добьётся, кто ищет, тот всегда найдёт»… Какая, однако, скука!.. За окном дождь, кружатся жёлтые осенние листья… Такая тоска! И хоть бы какое-нибудь происшествие… Ведь после этого запутанного дела об украденной песне — полнейший простой… Ещё два-три таких дня, и я потеряю свою квалификацию. Однако… Кто-то идёт по лестнице… (Слышен кашель.) Какой-то простуженный человек… Остановился… (Стук.) Стучит ко мне в дверь… Войдите! (Входит женщина в шляпе бордо.) Бьюсь об заклад, что это женщина!

Женщина. Здравствуйте, товарищ Холмский.

Холмс. Здравствуйте. Садитесь. Отдохните. Вы ведь очень устали.

Женщина. Да… Откуда вы узнали?

Холмс. Метод дедукции. Два небольших круга у вас под глазами и размер ваших туфель — говорят мне об этом.

Женщина. Круги я понимаю, а размер туфель?..

Холмс. Это ребячески просто: когда вы ещё только вошли, я заметил, что вы так ступаете ногой, как будто вам жмут ваши туфли… Человек, который носит тесную обувь, — устаёт от ходьбы. Живёте вы далеко, это ясно: вы принесли на подошве своего левого туфля прилипший дубовый лист. В нашем районе и близко — растут только клёны, тополя и берёзы; значит, вы живёте не близко. Если бы вы приехали трамваем или троллейбусом — у вас было бы смято пальто и вырваны пуговицы. Этого ничего нет, значит, вы пришли пешком.

Женщина. Поразительно!

Холмс. Рассказывайте, Мария Иннокентьевна, я вас слушаю.

Женщина. А!.. Откуда вы знаете моё имя?

Холмс. Всё тот же метод. Конферансье, объявляя пьесу, сказал: «Женщина в шляпке цвета бордо по имени Мария Иннокентьевна Базильева».

Женщина. Невероятно!..

Холмс. Выпейте газированной воды без сиропа, успокойтесь. Вот так. Теперь рассказывайте, что произошло с вашим мужем.

Женщина (вскакивает). Боже мой! Откуда вы…

Холмс (успокаивая ее). Оттуда. Я слушаю. (Закуривает.)

Женщина. Перед вам несчастная девушка, товарищ Холмский…

Холмс. Холмс…

Женщина. Извините… товарищ Холмс.

Холмс. Пожалуйста.

Женщина. Три года тому назад, будучи на вечере джазовой музыки в клубе медико-фармацевтического отделения зубной поликлиники имени Льва Толстого, я познакомилась с молодым человеком по имени…

Холмс. Иван Сидорович Базильев. Не удивляйтесь и продолжайте.

Женщина. Я больше ничему не удивляюсь. У него были чёрные, как угли, глаза, тонкие чувственные губы. Он посмотрел на меня, улыбнулся, и я поняла, что лично для меня всё кончено. А когда он взял меня за руку и спросил, люблю ли я романс «Давай пожмём друг другу руки», я поняла, что завтра мы пойдём в загс. Вы знаете, так и случилось. И вот уже три года…

Холмс. Как вы муж и жена.

Женщина (волнуясь). Боже мой! Откуда вы знаете? Холмс. Догадался.

Женщина. Если бы вы знали, как мы жили! (Грустно.) Я сама — такая весёлая, такая жизнерадостная, улыбчивая, что просто невозможно. И он был такой весёлый, так улыбался всегда— Мы с ним всегда, всегда смеялись… И вдруг он потерял смех. Ходит мрачный, какой-то совсем не такой и ни разу не улыбнётся. Я не могу жить с таким мужем. Поймите, мне грустно на него смотреть — у меня сердце разрывается. Я так не могу. Где он мог потерять смех? Как его найти? Я вас умоляю. Я знаю — вы всё можете… Помогите мне. Я с вами рассчитаюсь… Хотите деньгами, хотите, я могу пол-литрами, могу единицами — как хотите… Только помогите…

Холмс. Так. Одну минуточку… Когда, вы говорите, он начал терять смех?

Женщина. Ровно три дня назад.

Холмс. Так. А вы не помните… Минуточку… три дня назад он не читал «Крокодил»?

Женщина. Читал. А что?

Холмс. Кажется, я напал на след. Вы можете сказать точно, в котором часу имело место это событие и потом час за часом, что он делал?

Женщина. Могу. Это было в три часа дня. Он читал «Крокодил» и пил чай, без сахара, потом он пошёл в наш районный загс насчёт справки.

Холмс. Насчёт какой справки?

Женщина. О сыне. У нас сын. Петя. Он внесён в мой паспорт, а с мужа вычитают военный налог. Вот он и ходит за справкой.

Холмс. Получил?

Женщина. Нет.

Холмс. Понятно. Потом?

Женщина. Потом, это было на следующий день — в воскресенье, мы с ним были на концерте: на вечере сатиры и юмора, в театре эстрады.

Холмс. Ясно. У меня в руках важнейшие нити. Послезавтра в 10 часов 11 минут я жду вас. Успокойтесь. Возьмите себя в руки. Мы распутаем это дело.

Женщина. Я просто не знаю, как мне вас благодарить.

Холмс. Это тоже узнаю»{100}.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное