Смелая женщина до сорока лет

Авдеев вспомнил, что Тимошин хвастался: он бывший самбист, мастер спорта, вице-чемпион Московской области.

– Драться еще из-за нее! Много чести! Тьфу! – Тарпанов чуть ли не взаправду сплюнул и выбежал вон.

* * *

Ехали в такси.

Сидели рядом на заднем сиденье. Авдеев тревожно ждал, когда она начнет к нему хотя бы плечом прислоняться. Она была красивая, он рассмотрел. И дерзкая такая, это тоже хорошо. Как-то разогревает, да. Но он вовсе не хотел изменять Ларисе. Тем более сегодня, вот так, с разбегу. Да еще при том, что Лариса отдала ему все семейные деньги. Но, с другой-то стороны, красивая женщина говорит: «Поехали ко мне»; ну да, она сказала чуточку иначе, осторожнее, но смысл тот же самый. Отказываться – как-то не по-мужски. Блеять что-то благопристойное, «я женат и люблю свою жену»? Фу! Что делать-то?

– Хороший вы человек, Дима, – вдруг сказала она.

– Так ли это важно? – вздохнул он в ответ.

– Сама не знаю, – тоже вздохнула Лена. – Простите, что я так… поступила. Но вы, главное, передайте вашему приятелю… Товарищу Тарпанову. Передайте ему, что я его презираю. Да, вот так! По буквам. Пре-зи-ра-ю!

– Он мне никакой не приятель! – поспешно сказал Авдеев.

– Да? Что ж вы его в ресторане угощали?

– Тут смешная история. – Авдеев рассказал всё как было: – Я позвал Тимошина, он для меня важный человек. Тимошин без спросу взял с собой этого Тарпанова. Я с ним незнаком практически. Может, пару раз видел, они в одной комнате сидят. Поставил меня перед фактом. Не мог же я сказать: «Нет, пошел он к черту».

– Вот так и надо было сказать!

– Неловко. Тем более что он пришел с девушкой. То есть с вами!

Авдеев повернулся к Лене и зачем-то поцеловал ей руку.

– Я сейчас буду долго плакать, – сказала она. – Или смеяться. Тоже долго. Нет, вы представляете, какое говно? Звонит мне на работу, в обед. Приглашает поужинать в «Прагу». А потом, значит, чтоб ко мне поехать, такой был план. Я на час раньше отпросилась, бегом домой, переоделась на вечерний выход в ресторан. И на дальнейший заход ко мне. Вся-вся-вся переоделась! – сказала она, перебивая легким бесстыдством обиду и злость. – Вы понимаете?

– Понимаю.

– А он, сволочь, решил за чужой счет прогуляться. То есть за ваш. А вам тяжело. Вы переживали, что денег не хватит.

– Кто вам сказал? – постарался возмутиться Авдеев. – Ерунда!

– У вас по лицу всё видно. Как вы в уме считаете, сколько натрачено, сколько осталось. Ладно. Всё.

До этой секунды Авдеев еще пытался строить планы, воображать, как зайдет к ней ненадолго. Как получит короткую награду за два часа ресторанного унижения. Как потом забежит в магазин, купит бутылку портвейна и выпьет ее из горлышка. Чтоб вернуться домой совсем пьяным, чтоб без расспросов плюхнуться спать. Но теперь он сильно почувствовал – нет. Слишком умная. Наблюдательная, проницательная и всё такое. Почти как Лариса. Не надо.

Поэтому он этак мудро сказал:

– Простите его, дурака! С кем не бывает…

– Такое не прощается. Никогда. Так что увидите его – передайте. Презираю! Я вам, Дима, скажу: легче простить, если бы он меня под кого подложить хотел. Чем вот такую мелкую халяву.

– Да неужели?

– А то. Подложить – это же целая трагедия. А на халяву угостить – дешевка. Стоп, стоп, вот здесь остановитесь! – крикнула она таксисту и сунула ему рубль.

– Давайте уж я вас провожу…

– На метро я сама! – сказала она, указывая на красную букву «М», торчащую над подземным переходом. – Всё, приехали. И еще. Ничего они вам не сделают. Зря вы на них сорок рэ выкинули. Жлобы и халявщики. Приятно было познакомится. Спасибо за ужин. До свидания.

* * *

Наверное, месяца три Авдеев не приходил в издательство «Спутник» и даже не звонил. Потому что Тимошин никак не проявлялся. Не позвонил назавтра, не поблагодарил, как полагается воспитанному человеку. Потом праздники. Потом опять молчанка. Потом Новый год. И опять глухо. Наверное, это его Тарпанов настропалил. Наверное, эта Лена как следует его послала, и он думает понятно что. Но ведь не станешь же объяснять, что да как.

В середине февраля все-таки пришел.

Пришел и прямо в дубленке зашел в комнату, где сидели Тимошин, Тарпанов и еще какой-то совсем юный парнишка. Стажер-практикант, наверное.

– Куда ты пропал, старик? – Тимошин вылез из-за стола, слегка вздел руки, а потом полез обниматься. – Мы уж с Сашкой решили, что ты совсем нас бросил… В «Худлит» убежал или в «Прогресс». Правда, Санёк?

– Добрый день, – кивнул Авдеев Тарпанову.

Тот ответно кивнул, но с места не встал, руки не подал.

«Не зажило!» – подумал Авдеев.

– Анекдот хочешь? – спросил он Тимошина.

– Трави!

– Слушай сюда, – Авдеев вытащил из портфеля газету «Труд», развернул. – Вот. Новости зарубежной культуры. Как сообщает газета «Фольксштимме», известный прогрессивный австрийский писатель Гюнтер Штубенброт, автор романов о рабочем классе… тыр-тыр-тыр… вступил в Коммунистическую партию Австрии и был… тыр-тыр-тыр… избран в состав федерального правления КПА. В СССР его рассказы готовятся к печати в издательстве «Спутник».