Смельчак

— Дерьмо. Другие живут не лучше тебя, но могут нарастить на костях хоть немного мяса. — Наклонившись, он провел рукой по левой ноге Рафаэля. Разогнулся и взглянул на его живот. Слегка, без замаха, ударил кулаком, посмотрел, как краснеет кожа. Ущипнул.

— Кожа у тебя не того оттенка, — недовольно пробурчал он. Обошел Рафаэля сзади, обхватил ладонью правую ягодицу. — Задница у тебя еще есть. Но скоро, похоже, исчезнет. — Затем он развернул Рафаэля лицом к себе, раздвинул пальцами губы. — Плохое питание. Был когда-нибудь у дантиста?

— Нет, кажется. Не знаю. Думаю, что нет.

Уперев руки в бока, дядя оглядел Рафаэля с головы до ног.

— Знаешь, индеец, у меня складывается впечатление, что ты нам подойдешь. Еще год, и я даже не взглянул бы на тебя. Толку от тебя уже не будет.

Рафаэль потянулся за рубашкой.

— Нет, — остановил его дядя. — Одеваться не надо. Пойдем со мной. Я хочу, чтобы ты полностью отдавал себе отчет в том, что должно произойти.

Рафаэль вслед за дядей вышел из освещенного кабинета в темный, с грязным полом, склад. Легкий ветерок холодил кожу под мышками, в промежности.

— Ты сможешь потерпеть боль час-другой, не так ли? — по пути спросил дядя.

Рафаэль услышал его, но не ответил, потому что не знал.

— Разумеется, сможешь. — Дядя все решил сам. — Ты парень крепкий. И уж час-то выдержишь. Я прав?

Они прошли в ту часть помещения, где тяжелые черные шторы, свисающие с потолка, закрывали окна, а на полу стоял массивный деревянный стул, окруженный незнакомыми Рафаэлю предметами на треногах.

— Когда-нибудь испытывал боль? Я имею в виду настоящую боль? — Дядя направился к одному из непонятных предметов, коснулся его рукой. — Некоторым нравится, знаешь ли. Они просто балдеют от боли. Может, ты один из них.

Луч ярчайшего света ударил с треноги. Рафаэль инстинктивно закрыл глаза и отвернулся.

— Так или иначе, ты хочешь сниматься в кино, в этом-то я уверен. Кто, скажи на милость, этого не хочет? Сделаешь, что от тебя требуется, и фильм с твоим участием будут смотреть по всему миру. В Сингапуре, Аргентине, Морокко. Ты знаешь, где находится Морокко?

— Нет.

— Как бык на корриде. Большинство быков попадают на бойню, где их убивают вместе с коровами. На корриде смерть наступает не сразу, но быку дается возможность показать свой характер, свою доблесть. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю? Подумай об этом, индеец. Считай себя быком, достойным корриды. Туда попадают далеко не все.

Рафаэль смотрел на массивный деревянный стул. На крепкие кожаные ремни, свисавшие с подлокотников и лежащие на полу у двух передних ножек.

— Да, электрический стул, — подтвердил его догадку дядя. — Выглядит как настоящий, потому что он и есть настоящий. Я вывез его из тюрьмы, когда в штате приняли закон, запрещающий убивать электричеством. На этом стуле умирали люди. Много людей.

В ярком свете Рафаэль заметил в трещинках дерева запекшуюся кровь.

— Ты видел когда-нибудь «потрошительный» фильм?

— Нет.

— Тот, где действие происходит в операционной?

— Нет.

— Это наш. Отличный фильм. А другой мы снимали в пещере. Тоже не видел?

— Нет.

— Некоторым такие фильмы не нравятся. Не хватает им духу смотреть на то, что могут выдержать крепкие парни. Такие, как ты, Рафаэль. — Дядя положил руку ему на плечо. — Садись на стул.

Босоногий, Рафаэль переступил через черный кабель, змеящийся по полу, повернулся, сел.

— Я хочу объяснить, что тут должно произойти. Что ты узнал от Фридо?

— Практически ничего. «Потрошительный» фильм. Двадцать пять тысяч долларов.

— Но хоть что-то он сказал тебе? Описал, что…

— В общих чертах, — кивнул Рафаэль. — Суть я уловил.

— Продлится все час, не более. Постоянно помни об этом. О времени. Все закончится. В конце концов тебя избавят от боли. Полагаю, ты будешь счастлив, когда это произойдет.

— Да, — согласился Рафаэль. — Наверное.

— И не забывай о деньгах, — добавил дядя.

— О деньгах? — Рафаэль не сразу понял, о чем речь.

— Как еще такой, как ты, может заработать столько денег? Ответь-ка мне? А тут прекрасный шанс показать, какой ты молодец. Настоящий мужчина.

— Закон это запрещает, не так ли? — спросил Рафаэль. — Я имею в виду такие фильмы.

— Нет. Тут все по закону, — возразил дядя.

— Я про съемки.

— Да, запрещает. Фридо же говорил тебе…

— Да.

— А теперь я расскажу тебе все, Рафаэль, от начала и до конца. Должен почувствовать твою реакцию, прежде чем подписывать контракт, понимаешь?

— Да.

— Два здоровенных мужика, настоящие гиганты, выволокут тебя на съемочную площадку, — дядя обвел рукой освещенное пространство. — Мы используем две камеры. Одну стационарную, — дядя указал на центральную треногу, — другую ручную. Снимать мы будем обеими камерами одновременно, Рафаэль. Но оператор только один. Он включает стационарную камеру, далее она работает автоматически, а сам, со второй камерой, переходит с места на место, снимает крупные планы и все такое. Через некоторое время ты забудешь о его присутствии. Но и с самого начала не нужно тебе смотреть прямо в объектив. Делай вид, что ты и не подозреваешь о существовании камер.

— Хорошо.