Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения: события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни

– Я думала, вы уехали, – с тоской в голосе сказала я Трэйсу, наткнувшись на него в коридоре.

– Уехали, но потом вернулись, – ответил он без тени улыбки. И тогда я все поняла. Когда его отец был у нас в последний раз, у него не произошло волшебного выздоровления. Из-за чего бы ему ни стало лучше тогда, когда ему ввели ритуксан, этот эффект длился недолго, что, к сожалению, было куда более вероятным развитием событий для человека его возраста с такой болезнью.

Трэйс ушел быстрой походкой, так что я не успела тогда узнать у него подробности, однако позже, когда у меня выпала такая возможность, я не стала расспрашивать медсестру мистера Хэмптона о том, как дела у ее пациента. Я закончила смену в полном неведении о постигшей его судьбе и впредь целенаправленно избегала любых упоминаний о нем. Я представляла, что он живет в райских тропиках, лакомится свежепойманной рыбой, лишь слегка обжаренной на костре. В ту смену я убедила себя в том, что валун мистера Хэмптона, загнанный мной на самую вершину холма здравоохранения, по-прежнему оставался на месте. Я понимала, что это совсем не так, однако на те двенадцать часов я предпочла слепую надежду горькой правде.

Прошло не меньше двух лет, прежде чем я случайно наткнулась в кофейне на того самого похожего на сову интерна. Я не помнила его имени, а он, уверена, не помнил, как зовут меня, однако мы моментально друг друга узнали. Оказалось, что мы с ним соседи.

Он стал клиническим ординатором, правда, не в онкологии, и я никак не могла решиться, рассказывать ли ему про эту книгу. Но потом все-таки рассказала. И о том, как повлияли на меня и это мое начинание его мудрые слова: «Если бы мы только могли знать будущее, нам было бы гораздо проще выполнять нашу работу».

– Должно быть, я сказал это в полусонном состоянии, – произнес он, однако не выглядел при этом сконфуженным или притворно скромным. Просто был полностью откровенен со мной, точно так же, как и в свою бытность интерном. Он даже не помнил, чтобы говорил эти слова, которые так повлияли на мою жизнь, но я это помнила отчетливо. А увидев его, вновь почувствовала всю значимость той смены для меня, для мистера Хэмптона, для Шейлы, Кандас, Дороти и Ирвина.

Благодарности

Спасибо Джилл Кнеерим, моему литературному агенту, подруге, а также просто необыкновенному человеку. Я так счастлива, что ты есть в моей жизни.

Эми Гэш, которая отредактировала эту книгу, сделав ее гораздо лучше, в мелочах и не только. Работать с Эми – все равно что иметь дополнительный мозг, который всегда знает правильный ответ.

Медсестры, врачи и пациенты нашего отделения трансплантации костного мозга заслуживают огромную благодарность за то, что они такие потрясающие коллеги и люди. Для меня было честью работать с каждым из вас. Особая благодарность прочитавшим черновики этой книги Элизабет Хельзингер, Энни Им, Шэнно Риски, Джошу Рубин, а также моему мужу, Артуру Косовски. Преподаватель английского языка, онколог, фельдшер онкологии, хирург и супруг. Вы все просто чудо и оказали мне неоценимую помощь!

Также спасибо Джудит за то, что подсказывала мне с Уильямом Блейком, а также за вдумчивые беседы по мере написания этой книги. И Джулии, которая всегда готова была меня поддержать.

Моему редактору из The New York Times, Клэй Райзену, который также писал свою книгу одновременно со мной, и мне было приятно обсуждать с ним рабочий процесс.

Бобу Миллеру, ныне работающему в издательстве «Макмиллан», который познакомил меня с Эми и помог мне договориться о сотрудничестве с издательством Algonquin.

Элизабет Шарлат, а также маркетологам и редакторам из Algonquin, продемонстрировавшим верх профессионализма в работе над моей книгой.

Медсестрам, с которыми я работала во время написания этой книги, пристально следившим за процессом и не возражавшим (во всяком случае, сильно), когда я работала меньше, чтобы успеть написать больше: Б. Байерс, Л. Марти, Н. Палмкист, К. Смит, С. Спанглер и Т. Рейзер. Также спасибо Л. Хартлейн, санитарке, и Л. Харрис, нашему потрясающему администратору, которой, казалось, удавалось находиться в двух местах одновременно, хотя я до сих пор не поняла, как именно она это делала.

Друзьям, соседям и родственникам, которые спрашивали, как продвигается эта книга, – вас слишком много, чтобы перечислить здесь всех, однако знайте, что я всегда была рада вашей заинтересованности, она всегда была для меня поддержкой.

Прототипом Рэя Мэнсона стал Дуг Вивер и его жена, Кейли Пирс. Он и его жена читали черновой вариант рукописи и делились со мной своими соображениями. Им хотелось бы поменять в книге только одно: чтобы я называла их Сид и Нэнси.