Смена

Беседка находилась в тени деревьев возле небольшой площадки с лавочками, а рядом приятно журчал искусственный водопадик, обрамлённый разноцветными камнями. Директриса Тамара Леонидовна, так её звали, сидела в беседке, обмахивалась веером и заодно давала указания какому-то мужчине в рабочей спецовке. На первый взгляд ей можно было дать лет 50-55, полновата, широкоплеча в белой смешной панаме на голове. Дама-директор настолько была увлечена раздачей указаний работнику, что не заметила, как мы подошли. Отцу пришлось несколько раз кашлянуть, чтобы она обратила на нас, наконец, своё директорское внимание.

– Ой, а вы ко мне? – спросила она и картинно улыбнулась, продолжая активно махать веером возле своего крупного лица.

– Да, мы на смену приехали. – ответил отец. – Вот дочь привёз. По дороге авария была, простояли в пробке, так что…

– Ай-я-яй… – перебила она его. – Там, надеюсь, без крови обошлось? – с любопытством спросила она. – Никто не пострадал? – и начала расспрашивать его про аварию.

Отец вкратце рассказал ей, что было, да как и поспешил ретироваться от этой назойливой, как нам обоим показалось, дамы.

– Тамара Леонидовна, вы извините, конечно, но мне ещё за руль садиться и до дома ехать по этой жаре. – оправдывался он. – Дочку оставляю, все справки у нас есть, так что будьте здоровы и до свидания!

Мы обнялись, и отец ушёл. Директорша сидела и минут десять тщательно изучала мои документы.

– Иди посиди на лавочке, девочка. – приказала она.

Я села на лавочку и от скуки начала активно болтать ногами, которые за пять часов в машине затекли и ныли.

– Света Селиванова, значит? – услышала я вопрос, доносящийся из её летней резиденции, в которую, как я понимаю, она, помимо себя, никого больше не пускала.

– Да.

– А мы однофамильцы, Светочка. – продолжила она, уже смягчившись. – Представляешь? У тебя родственников в Твери, случаем, нет? – поинтересовалась она.

– Вроде нет. – пожала плечами я. – Не знаю, по крайней мере, таких.

– Эх… Ну всё возможно, возможно… Ладно, сейчас выудим твоего вожатого и определим на постой. Сейчас… – сказала она и вышла из беседки. Светло-голубое платье-балахон, в которое она была облачена, под дуновением ветра поднималось и оголяло её полные ноги, норовило задраться ещё выше, но она руками его мастерски каждый раз усмиряла.

– Валя! – крикнула она кому-то. – Где этот Белкин. А ну зови его!

Появилась та сама женщина-дворничиха, которая встретила нас возле ворот.

– Тамара, кто именно тебе нужен? – спросила она. – Я их всех по именам не упомню, чай не молодка уже.

– Ну этот… – вспоминала Леонидовна, тщательно поправляя на голове панаму. – Который с монстрами на майке ходит.

– А-а-а… – улыбнулась уборщица. – Поняла. Сашка. Он Василичу, электрику, помогает лампочки в столовой вкручивать. Сейчас позову…

Тамара Леонидовна кивнула и обратилась ко мне.

– Так, Светочка, документики у меня остаются и вдруг, если что есть ценное, давай мне. – она попыталась мне подмигнуть, но из этого вышел какой-то нервный тик. – У меня имеется в наличии сейф, куда мы такие вещи прячем. Воровства, вроде, не было за две смены, но предупреждён, значит, вооружён. Верно, моя дорогая?

– Да. Хорошо. Я поняла.

Через минут пять к нам подбежал запыхавшийся парень лет двадцати, может, чуть старше. Взглянув на его футболку, я сразу поняла, о каких монстрах говорила Леонидовна. На его майке чёрного цвета был напечатан постер британской группы Prodigy, которая была дико популярна среди пацанов от двенадцати и старше уже на протяжении нескольких лет. Ещё бы, солист группы Кит Флинт с серьгой в носу и подведёнными чёрными глазами это поколение женщин мог напугать только так, да и не только женщин. У нас во дворе пару лет назад мой знакомый Пашка тоже бегал в подобной майке и включал на весь двор их песни на полную громкость. А бабульки чуть ли не крестились и просили его не носить эту заразу. «Дьявольское радио» – так они прозвали пашкин магнитофон, а группу на его майке «демонами».

– Так, Александр… – отвлекла меня от раздумий Леонидовна, обращаясь к парню. – Бери на поруки и вперёд. Ты вообще должен полностью оправдывать свою фамилию, как белка в колесе крутиться! Одна нога здесь, другая – там.

– Тамара Леонидовна… – он явно пытался оправдаться перед ней. – Я итак кручусь, похлеще белки.

– Да знаю я, Саша, знаю. Короче, дорогой, принимай…

– Кого? Отряд же весь на море уже ушел. С ними же Алиса. – недоумевая, спрашивал её он.

– Опаздунью. – сказала она и махнула рукой в мою сторону. – Девочку с косичками и, между прочим, мою однофамилицу. Там авария была какая-то жуткая. – начала рассказывать она, явно приукрашивая историю, которую рассказал моя папа, сопровождая её охами и причитаниями.

«Во даёт! – подумалось мне. – Ну актриса!»

– И это, Саша… – она внимательно осматривала его. – Кепку сдвинь, как надо, козырьком вперед, а то вид у тебя, как у какого-то шалопая. А ты же вожа-а–атый… И домик там последний, если что… – напоследок сказала Леонидовна ему. – Там, вроде кровать была свободная. Вроде, да…