Смена караулов

Но как бы там ни было, надо жить, работать. Вернувшись из отпуска, он сразу же встретил вопросительный, тревожный взгляд Ксении. Этот ее взгляд преследовал Платона весь день, пока Владлен не ушел к Воеводиным. Тогда он рассказал ей о встрече с Викторией: какая у него взрослая дочь, умница, кандидат экономических наук. Жаль, что не замужем.

Ничего другого в первый вечер не сказал Платон, хотя видел — Ксения сгорает от нетерпения узнать все подробности его встречи с Ульяной. Впрочем, Ксения чувствовала, как нелегко ему вернуться из мира прошлого в мир настоящего, и не торопила, не понуждала Платона быть откровенным до конца, чего бы это ей самой ни стоило.

Понадобилось несколько вечеров, чтобы Платон исподволь, постепенно рассказал жене о своем невероятно трудном путешествии в далекую молодость. Ксения Андреевна спросила его нерешительно, осторожно:

— Ну, а если Ульяна Матвеевна предложила бы тебе остаться с ней?

— Война нас повенчала, война и развела, — ответил он.

— Все же, если бы она предложила?

— Не знаю, не знаю…

Ксения грустно улыбнулась. И по тону, и, главное, по быстроте его реакции на ее повторный вопрос она поняла, что он не хочет говорить об этом. Только для нее-то здесь никакой тайны нет: женский безошибочный инстинкт подсказывал ей, что все решила, конечно, сама Ульяна. Но почему? Только ли потому, что время разделило их? Наверное, сам Платон сначала заколебался, и внутренние колебания его были точно разгаданы Ульяной — не такая она, значит, женщина, чтобы поступиться своим характером… Рассуждая подобным образом, Ксения Андреевна довольно близко подходила к истине. И в ее глазах Платон поднялся еще на голову как человек, совесть которого не замутили никакие переживания. Да-да, совесть. Любовь его, конечно, на стороне Ульяны, но совесть — на стороне ее, Ксении.

— А ты привез карточку дочери? — поинтересовалась она в другой раз.

Он достал из секретера цветную фотографию.

Ксения Андреевна присела у стола и долго рассматривала. Большие темные глаза, высокий открытый лоб без всякой челки, пышные и тоже темные густые волосы, изящный изгиб девичьей шеи — во всем угадывалась та природная женская красота, которая не нуждается в искусственной дорисовке.

— Вылитая мать, разве только женственнее, — вполголоса заметила она.

Платон посмотрел на военный портрет Ульяны, висевший над секретером, хотел было сказать, что Ульяна была именно такой, когда они встретились на Кубани весной сорок третьего, но смолчал.

— Ты не прячь, пусть будет на твоем столе, у меня где-то есть подходящая рамка, — сказала Ксения Андреевна.

Утром, как только отчим уехал на работу, Владлен устроился за его столом.

— Мама, откуда у Платона Ефремовича эта юная кинозвезда? — весело спросил он, увидев фотографию.

— Это и есть твоя сводная сестра Виктория Платоновна Горская.

— Ого, звучит по-княжески!.. Да и хороша сестренка. Пожалуй, влюблюсь еще. Сестра-то не двоюродная, а сводная!

— Но ты же, как тень, преследуешь Злату Румянцеву?

Владлен сконфузился:

— Все кончено, мама. Как говорят в таких случаях: останемся друзьями… — И он коротко поведал ей о том, что произошло в новогоднюю ночь у Воеводиных.

— Я предчувствовала это. Не умеешь ты бороться за свое счастье… Нет-нет, не возражай! За любовь тоже надо бороться. А ты как думал? Пока сочинял свои статьи, Юрий увлек девушку.

Ксению Андреевну расстроил неудачный роман сына. В отличие от Елизаветы Михайловны Воеводиной, она не видела в Злате ничего особенного. Мог бы ее Владлен выбрать девушку и поярче — целая ярмарка невест вокруг. Но почему Злата предпочла Юрия? Чем хуже ее Владик? Бедный, наверное, мучается теперь. Не следует быть излишне влюбчивым, выдавать себя с головой раньше времени. Вот и наказан за свою сентиментальную натуру.

На другой день Платон Ефремович приехал домой раньше обычного. За ужином он сказал Владлену:

— Читал передовую о строителях в вашей газете. Хлесткое сочиненьице.

— Не понравилась статья? — Он в упор глянул на отчима.

— Слишком безапелляционно судите. Главный инженер треста выглядит у вас каким-то неисправимым аппаратчиком, на стройках бывает редко, ничего не доводит до конца.

— Но ведь факт, что…

— Факты бывают разные: одни — для обывателей, забивающих «козла», другие — для думающих людей. Виталий Владимирович налаживает сейчас строительный конвейер, с утра до вечера пропадает в проектном институте, а вы пишете, что руководит по телефону.

— Короче говоря, вы недовольны критикой…

— Я недоволен вашим верхоглядством, — снова перебил его Платон Ефремович. — Вдобавок — менторским тоном. А что касается оперативного руководства, то заместитель главного инженера Воеводин каждый божий день мотается по всем площадкам.

— Все-таки не надо бы вам защищать Дворикова.

— Я защищаю правду.

— Но, Платон Ефремович…

— Вот тебе и  Э ф э м ы ч. Кстати, если уж вы ударили по главному инженеру, то почему заодно не замахнулись на управляющего? Куда он смотрит?

Ксения Андреевна настороженно наблюдала за неравным поединком между сыном и мужем, не вмешиваясь в их разговор.