Смена полярности (ЛП)

— Драко! — удивилась Гермиона, обнаружив за дверью очень злого Драко Малфоя.

Тот было открыл рот, очевидно собираясь произнести гневную речь, но, заметив во что одета Гермиона, сдержался. Он медленно осмотрел её, особое внимание уделяя вырезу халата, частично открывавшему грудь, а затем, довольный и явно не настолько злой, вновь посмотрел в глаза.

— Грейнджер, — сказал Драко, шагнув вперед. Гермиона, ощутив вторжение в личное пространство, инстинктивно отшатнулась.

— Ч-что ты здесь делаешь? — поинтересовалась она. Эффект Успокаивающего зелья начал ослабевать. — Чего ты хочешь?

— Нет, Грейнджер, это я должен об этом спрашивать, потому что ничего уже не понимаю. Чего хочешь ты?

Гермиона отвела взгляд.

— Понятия не имею, о чём ты.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я. Может, я и сомневаюсь постоянно в твоих умственных способностях, но знаю, что ты не дура, Грейнджер.

Гермиона бросила на него сердитый взгляд, в ней волнами поднималась ярость.

— Нет, Малфой, не дура, и я очень рада, что ты в курсе! Ты и правда думаешь, что я не поняла, чего ты всё это время добивался?

— Ну и чего же я добивался, а?

— Я видела вас с Германом, помнишь? — с яростью произнесла Гермиона. — Видела! И что? Думаешь, смог заслужить прощение дурацким цветком? Думаешь, что я опять прибегу к тебе, как идиотка? Да ты мной пользуешься! Пользуешься, потому что я влюблена в тебя и…

Она тут же зажала рукой рот, чувствуя, как по венам побежал холодок от ужаса. А затем шагнула назад, наблюдая, как быстро меняется в лице Драко.

Он же наступал до тех пор, пока она не упёрлась спиной в стену крошечной прихожей. Гермионе смутно вспомнилась похожая ситуация несколько месяцев назад, когда Драко узнал о торте с Амортенцией. Она подалась было вбок, но Драко не пустил, опершись рукой о стену рядом с её головой.

Неизвестно почему, но Гермиона вдруг подумала обо всех любовных романах, которые читала когда-то, где главный герой совершает нечто похожее. Типичный авторский сюжетный ход, и все, без сомнений, ради страстного поцелуя или быстрого перепиха. Гермиона всегда задавалась вопросом, почему эти дурочки не могли просто поднырнуть под рукой мужчины и сбежать!

Именно так она и поступила, но Драко успел схватить её за плечи и снова прижал к стене. А затем опустил руки на бёдра Гермионы и наклонился к её лицу.

— Беру свои слова назад, — сказал он низким, хриплым голосом. — Грейнджер, ты дура. Невероятно глупая. Крайне бестолковая. Не говоря уже о том, что слепая.

Гермиона стиснула зубы, желая влепить Драко пощёчину, но сил поднять руку у неё почему-то не было.

А Драко продолжал:

— Грейнджер, я не гей и детьми не интересуюсь, а своими учениками — и подавно.

Почувствовав облегчение, Гермиона было хотела спросить о поцелуе с Германом, но вдруг растеряла все слова. Язык будто потяжелел, а мысли куда-то исчезли. Собственно говоря, всё её тело обмякло…

— …думал, ты уже поняла, что я…

— Драко… — из последних сил прошептала Гермиона.

Перед глазами всё плыло. Единственное, что с трудом различала Гермиона, — это цветные пятна.

— Грейнджер? — Слух её тоже подвел. Голос Драко звучал, будто сквозь вату. — Что с тобой?

А затем Гермиону настигла боль. Невероятная, ослепляющая боль, будто живот кто-то резал чем-то острым. Гермиона пошатнулась и закричала, изо рта закапала кровь. Боль была такой сильной, что ноги её подкосились, и она бы упала на пол, если бы не Драко.

Дрожа всем телом, Гермиона чувствовала такую слабость, что сознание буквально ускользало. Словно издалека, она услышала, как Драко зовёт её, и обрадовалась тревоге в его голосе. Гермиона было подумала: «Он действительно встревожен, быть может, я ему небезразлична», но тут её настигла третья волна боли, и наступила темнота.

========== Глава четырнадцатая ==========

Гермиона спала и видела сны.

Некоторые сны были хорошими. В них она будто проживала жизнь заново. Вот ей девять, и отец покупает «Книгу джунглей» Редьярда Киплинга, в твёрдом переплёте и с автографом автора, — должно быть, отцу книга обошлась в целое состояние. Вот ей четырнадцать, и Макгонагалл награждает её высшим баллом за превращение шарика ваты в крошечную птицу. Вот ей восемнадцать, и она впервые целуется с Роном…

Хорошие сны были и о будущем. Вот она директор Хогвартса, её обожают и учителя, и ученики. Вот она только-только стала Министром Магии и улучшает жизнь несчастных волшебных существ. Но больше всего Гермионе нравился сон, в котором она читает книгу в незнакомой гостиной, к ней подбегает кудрявый маленький блондин и с усмешкой заявляет: «Мам! А папа сказал плохое слово!»; Гермиона ещё отметила тогда, насколько сильно этот мальчик похож на Драко…

Были и плохие сны. Ужасные видения о том, как она бежит по бесконечному склону, а за ней несётся огромный валун, раза в три её больше. Как Волан-де-Морт побеждает в войне, друзья Гермионы гибнут, а её саму подвергают невероятным пыткам. Как она лежит в Запретном лесу, обнажённая и обездвиженная, а по ней ползают слизни, пытаясь заползти в каждое отверстие тела…