Смена режима. На пути к постлиберальному будущему

В мысли Маркса было глубоко заложено напряжение, если не прямое противоречие, между стремлением к устоявшемуся и упорядоченному состоянию человеческого счастья после окончательного и полного свержения капитализма и принятием революционного мышления и программы, необходимых для его реализации. В самом деле, хотя Маркс, возможно, и жаждал установления условий, сравнимых с эдемскими, он также жаждал "полной революции": полного уничтожения многого из того, что, по нашему мнению, существует в мире, каким мы его знаем. Он выдвигал (по крайней мере, иногда) глубоко "консервативное" видение решения современных проблем, апеллируя к революционному пылу рабочих классов. Тем не менее, он был в конечном счете двойственным в вопросе о том, что привлечет и побудит рабочий класс к этому видению: стабильное и неизменное решение или непрекращающаяся революция. Это напряжение, лежащее в основе мысли Маркса, выявило глубокую несогласованность, которая становилась все более очевидной как в теории, так и на деле: вопреки разрушениям и нестабильности, порожденным капитализмом, рабочие классы жаждали не состояния постоянной революции ради революции. Это была ситуация, в которую их уже загнал современный капитализм. Если они и жаждали революции, то только для того, чтобы добиться противоположного революционному состояния. Если их и удавалось убедить принять революцию как средство, то, скорее всего, для достижения более "консервативных" целей, а не радикализма "полной революции". И если рабочие классы даже не удалось убедить принять революционное мышление, то их нежелание должно было лежать в самой основе системы, которая сговорилась унизить и подчинить их. Виной тому было ложное сознание пролетариата относительно того, чего он должен хотеть на самом деле и как он должен действовать на самом деле, и Маркс и его эпигоны все больше отчаивались в революционном потенциале рабочего класса, обращая свои надежды на воспитание революционной элиты, которая могла бы направлять и побуждать народ к принятию своей всемирно-исторической роли. Таким образом, прогресс требовал (в очередной раз) принятия элитарного класса, чтобы взять бразды правления в свои руки - пусть даже временно. Маркс, и марксисты после Маркса, призывали к культивированию революционного интеллектуального класса.

Преданность Маркса и марксизма революционному потенциалу народа в конечном счете была ограничена его страхом, как и у прогрессивных либералов, что народ на самом деле не является достаточно революционным. Не отказываясь от теории революционного потенциала и даже неизбежности восстания рабочего класса, Маркс и марксисты были вынуждены столкнуться с частой реальностью, когда рабочие классы либо не были заинтересованы в революции, либо были откровенно враждебны к ней. Однако вместо того, чтобы предлагать правление технократических экспертов, марксизм стремился создать элиту - пусть даже временную - которая теоретически либо сформирует рабочие классы в революционное движение, либо будет продвигать революцию вместо них и от их имени.

Сам Маркс в конце концов признал, что рабочие классы не были практически надежным революционным элементом, как предполагала его теория. Отметив свое разочарование в революционном потенциале британского рабочего класса - более того, в его упрямом консерватизме - Маркс пришел к выводу, что любая революция в Англии потребует махинаций не только элиты коммунистической партии ("Генерального совета"), но и движения, которое впоследствии можно будет отнести к рабочим классам и тем самым придать марксистской теории легитимность post hoc.

У англичан есть все материальные условия, необходимые для социальной революции. Им не хватает только духа обобщения и революционного пыла. Восполнить этот недостаток может только Генеральный Совет, который может ускорить подлинно революционное движение в этой стране и, следовательно, повсюду. . . . Как Генеральный Совет мы можем инициировать меры, которые впоследствии, при публичном выполнении своих задач, проявятся как спонтанные движения английского рабочего класса.

В замечательной уступке Маркс признал наличие материальных условий для предсказанного восстания рабочего класса. Согласно марксистской теории, именно такие экономические условия должны были подтолкнуть пролетариат к признанию объективных условий, которые позитивно требовали их революционных действий. Однако, несмотря на теоретические выводы, Маркс признавал, что на самом деле рабочим классам не хватает "духа обобщения и революционного пыла". Революция должна была произойти без них, под руководством элитного класса «профессиональных революционеров», а результаты успешных социальных, политических и экономических преобразований впоследствии можно было бы приписать рабочим классам - или даже возложить на них вину. Люди просто недостаточно хороши для ожидаемой утопии - и их придется заставить служить ей, если они откажутся следовать правилам игры.