Смена режима. На пути к постлиберальному будущему

Мы живем в своеобразный момент человеческой истории, когда слово "элита" является плохим словом, в то время как каждый политический деятель ссылается на авторитет "народа" как на самый глубокий источник легитимности. В течение долгой истории обычного словоупотребления на Западе до недавнего времени большинство слов, используемых для описания высшего класса, имели положительную коннотацию, в то время как слова, используемые для описания народа, как правило, несли глубоко негативный подтекст. Вспомните, например, слово "аристократия", означающее "правление аристократов" - не просто "немногих", а "превосходных" или "лучших", людей с отличительно хорошими качествами. Или, например, слово "патриций", происходящее от слова "отец" (pater), которым иногда называли людей благородного происхождения, таких как Патрик, святой покровитель Ирландии. Другой сигнификатор - само слово "достоинство", корень слова "сановники", люди достойные, выдающиеся, характерные. В том же ключе рассмотрим слово "благородство", происходящее от латинского nobilis и широко используемое по всей Европе для описания высших классов, означающее не только "высокородный", но и, как сегодня, нечто "благородное", что тогда и сейчас означает "превосходство", "достоинство", "грацию", "величие", в отличие от "низменного", "обычного" или "заурядного". Термины "джентльмен" и "джентльменша" восходят к слову , означающему "высокородный" или "из хорошей семьи", с оттенками "мужественный, доблестный; прекрасный, хороший, справедливый", согласно его этимологии. Многие слова, которые мы используем, чтобы отличить прекрасное от низменного, высшее от низшего, превосходное от недостаточного, основываются на этом давнем и неявном наборе высоких ожиданий и похвал для тех, кто занимает руководящие и выдающиеся позиции в ранних обществах.

Напротив, слова, используемые для описания "народа", имеют более типичные уничижительные и критические коннотации. В конце концов, "простой" - это слово, используемое для описания чего-то "обычного" или "не выдающегося", в отличие от чего-то "выдающегося". Другими словами, используемыми для описания "простолюдинов", были "плебеи" или "плебеи", "толпа" (или его греческий оригинал, okhlos, как в "охлократии" или "правлении толпой"), "крестьяне", "множество", "толпа" и "масса". Даже несколько нейтральный термин, который я использовал на этих страницах, "народ", имеет общий корень со словом, которое сегодня у всех на устах, "популизм" (от латинского populus), словом с негативными коннотациями, как тогда, так и сейчас.

Что особенно поражает сегодня, так это обратное изменение этого давнего набора положительных и отрицательных ассоциаций со словами, отличающими высокое от низкого. Слово "народ" регулярно упоминается политическими лидерами как почти божественная сущность, особенно в этом почти мистическом заклинании фразы "американский народ". Слово "демократия" повсеместно воспринимается как золотой стандарт политической легитимности сегодня, что резко контрастирует с давним мнением западной традиции, согласно которому демократия считалась одной из худших форм правления из всех возможных вариантов с древности до совсем недавних времен, включая наших отцов-основателей, которые прямо утверждали, что они основывают республику, а не демократию.

Конечно, не только слово "демократия" пережило резкий переворот в своей судьбе - начиная с XIX века, когда оно стало рассматриваться в основном в негативном свете и превратилось в единственную законную форму правления, - но мы стали свидетелями соответствующего роста негативных коннотаций с любым словом, обозначающим высший класс. Сегодня почти никто, за исключением нескольких свергнутых дворян в Европе, не стремится претендовать на звание аристократа, члена дворянства, "патриция". Еще более поразительным является то, что у нас нет положительного слова для описания кого-то из сегодняшнего высшего класса. Нет ни одного положительного слова, которым члены высшего класса описывали бы себя - действительно, часто можно наблюдать, что независимо от статуса и положения человека в современном американском обществе, все они утверждают, что являются частью "среднего класса". Единственное слово, которое сегодня регулярно используется для описания таких людей, - это "элита", и это слово используется членами элиты не для описания самих себя, а скорее как скрытая критика и осуждение. Напротив, большинство членов современного правящего класса с готовностью принимают ярлыки эгалитаризма, а их самые ярые лидеры прилагают немало усилий, чтобы искоренить любые остатки "привилегий" или "элитарности".