Смерч над Багдадом

Корриган еле заметно улыбнулся.

— У них нет твоего опыта, Макс, твоих связей. Такого прикрытия тоже нет, начать хоть с того, что они ирландцы. — Держа руль одной рукой, он полез в карман куртки, вытащил конверт и бросил его Эвери на колени. — Мойлану нужен ты.

— Что это? — Эвери даже не сделал попытки вскрыть конверт.

— Список заказов. Фургон, надежные гаражи, паспорта… увидишь. И умный совет: не брыкайся и не перечь Мойлану. Затевается крупное дело.

— Какое?

— Черт тебя побери, Макс, Мойлан мне не докладывает. Одно могу сказать: решали все шефы в Дублине, и не один день. Ходят слухи, что они собрались еще раз тряхнуть твою Мегги Тэтчер вместе с ее кабинетом.

— Вовсе она не моя, — проворчал Эвери, взял конверт и, не распечатывая, сунул в карман. — Погляжу, что можно сделать.

Корриган повернул «ниссан» на стоянку у кабачка.

— Мойлан хочет встретиться через две недели в Амстердаме, послушать, как продвигается дело. Где-нибудь в приятном и укромном местечке. Буду на связи.

— Давай, — сказал Эвери без всякого энтузиазма и вылез из машины.

— Если как следует справишься, Макс, Мойлан позволит тебе доживать на покое без инвалидной коляски.

Эвери изо всех сил хлопнул дверцей, и хохот американца резко оборвался.

Глава 5

Кларисса Ройстон-Джонс никогда не могла заснуть в самолете, и ночной рейс «Юнайтед эйрлайнз» в Вашингтон не стал исключением.

Еда не вызвала у нее аппетита, все время дергавшееся на экране во время киносеанса изображение разозлило, сосредоточиться на купленной в Хитроу книжке в бумажной обложке не было никакой возможности.

В результате она, несмотря на данный себе зарок, выпила лишнего. Из-за всеобщего страха перед иракскими террористами, ухитрявшимися закладывать в самолеты бомбы, пассажиров было мало, стюардессы стали необычайно внимательны и то и дело предлагали джин с тоником. Но и это не помогло, сон не шел к ней.

Она содрала целлофан со второй за четыре часа пачки сигарет. Во рту уже помойка. Господи, в самом деле, надо бросать. Только момент сейчас крайне неподходящий.

Впрочем, благодаря этой вредной привычке можно путешествовать отдельно от Ральфа Лавендера, которого она мельком заметила в салоне для некурящих — он храпел, откинув голову на валик кресла. Шеф ближневосточного отдела Интеллидженс сервис не курил и не пил.

«Хрен надраенный», — язвительно подумала Кларисса. Складки на брюках острые как бритва, одеколоном благоухает, маникюр блестит. Наверное, даже волоски в ноздрях выщипывает. Весьма типично для подобного субъекта.

Она считала, что традиционные контры между спецслужбами безопасности и британской военной разведкой МИ-5, в которой Кларисса возглавляла отдел по борьбе с терроризмом, тут ни при чем, ибо прекрасно ладила со многими коллегами Лавендера, так что инстинктивная неприязнь к нему была чисто личной. За годы их знакомства он не утратил ни капли самонадеянности и высокомерия. Она скорее отметила обратное, когда этот молодой турок, малообразованный по сравнению с большинством своих закончивших колледж товарищей, получал награду за несколько изощренных и сложных разведывательных операций, часть которых была признана весьма успешной, несмотря на некоторые нежелательные политические последствия. Он мастерски разработал план привлечения к разработкам программы «звездных войн» ученых, покинувших бывший Советский Союз, и именно его ближневосточный отдел взял на себя ответственность за ликвидацию известнейшего террориста по имени Саббах, хотя ходили слухи, будто бы тот все еще жив.

В профессиональной среде неохотно признавали таланты Ральфа Лавендера, и Клариссе просто не повезло, что ему приглянулась идея, высказанная сотрудником ЦРУ Уиллардом Фрэнксом. На ее несчастье, Лавендер, в свою очередь, продал эту идею генеральному директору Интеллидженс сервис, а тот преподнес ее Объединенному разведывательному комитету. И беда в том, что главную роль в предполагаемой операции предстоит сыграть одному из ее агентов.

Агент. Ненавистное бездушное слово, не принимающее в расчет человека, который за ним стоит. Превращающее в пешку существо из плоти и крови, со всеми его мыслями и чувствами, достоинствами и недостатками. Наверное, Уилларду Фрэнксу, задумавшему операцию «Лошадь в бизоньей шкуре», нужно, чтобы Макс Эвери стал такой пешкой. Но ей нелегко согласиться с этим.

Он хорошо запомнился ей — симпатичный молодой человек с упрямым подбородком с ямочкой и несколько крупноватым, как будто когда-то давно перебитым носом. Но самым привлекательным в нем были глаза, накрепко запечатлевшиеся в ее памяти. Темно-синие, ясные и настороженные. И еще в них сверкала озорная искорка, как будто ему — только ему одному — открывалось вдруг что-то невероятно забавное.