Смерч над Багдадом

Мойлан старался умерить свой звучный голос, в котором слышался лишь намек на носовой ольстерский прононс. И рука у него была большая, он сжал пальцы Эвери так, словно хотел помериться силой. Разноцветные глаза оценивающе разглядывали англичанина, потом рука медленно ослабила хватку. Эвери понял, что хитрить с ним нельзя.

— У вас преимущество, мистер Мойлан. Мне о вас ничего не известно.

Мойлан указал на два свободных стула.

— Так и было задумано, Макс, — с едва уловимой ноткой удовлетворения сказал он. — Садитесь. Зовите меня Кон. Я не люблю церемоний.

— Я тоже, — ответил Эвери. — Хотелось бы знать, зачем я здесь?

Кон Мойлан откинулся в кресле, уперся локтями в подлокотники, сцепил длинные пальцы, неспешно ощупывая Эвери взглядом.

— Вы здесь, Макс, потому что я так велел. Потому что хотел сам на вас посмотреть. Увидеть, что представляет собой англичанин, который взорвал булочника…

Он сознательно оборвал фразу, и она повисла в воздухе. Эвери беспокойно оглянулся, не слышит ли кто-нибудь. Но Мойлан со своего места видел, что до закусывающей в баре публики их голоса не доносятся.

Эвери вновь повернулся к нему.

— Это было не очень-то остроумно, Кон. Меня этим не проймешь. И кому бы ни пришла в голову мысль отправить меня туда, я не назвал бы ее удачной.

Четко очерченные губы Мойлана растянулись в широкой молочно-белой улыбке, которую портила только широкая щель между двумя торчащими передними зубами.

— Напротив, Макс, мысль превосходная. Напомню, что если бы вы разочаровали нас вчера, то не сидели бы здесь сегодня.

— Итак, я сижу здесь, — резко сказал Эвери. — Что вам нужно?

Мойлан ухмыльнулся.

— Во-первых, смените тон, Макс, если мы хотим вступить в деловые отношения. А у меня есть для вас деловое предложение.

— Кон руководит крупной строительной компанией, — вмешался Корриган. — Его в Саутгемптоне каждая собака знает. Его люди работают на строительстве туннеля через Ла-Манш и нового Дисней-парка во Франции. У него проекты в Германии и Нидерландах. Ему нужен человек для работы на континенте. Обеспечивать транспорт и жилье для его сотрудников.

— Я этим не занимаюсь, — отрезал Эвери.

— Но могли бы заняться, — быстро вставил Мойлан. — Это крупный контракт. Вы разбогатеете, Макс.

Эвери разгадал хитрость. Мойлан играл на корыстных интересах, задавшись целью накрепко привязать его к своей строительной компании и таким образом подстраховаться. Чем глубже увязнешь, тем труднее будет уйти. Хороший доход станет могучим добавочным стимулом. Если решиться принять этот куш от Мойлана, его затянет с головой. А вытянуть из Мойлана больше сведений о планах Совета, чем он добывал от О’Флаэрти, вряд ли удастся.

Мойлан, казалось, читал его мысли.

— Я знаю, вы бизнесмен, Макс. Вас толкнули к нам деньги, а не идеи. Прекрасно. Заключив эту сделку, вы выйдете на иной уровень.

И это Эвери понимал. Солидная доходная работа. Одними комиссионными дело не ограничится, основные суммы тайно потекут из сложных деловых структур респектабельной головной организации. И может быть, он даже не будет знать, какие откуда.

Его вдруг охватила слабость, перед глазами на миг возник тихий зал библиотеки Тейта и незнакомая рука, вытаскивающая из пыльной книжки зашифрованное послание.

Отставка. Новая жизнь.

— Не думаю, — сказал он.

Меньше всего на свете ему хочется открывать новую главу в отношениях с руководством ИРА именно в тот момент, когда он собрался все бросить. Если МИ-5 проведает о предложении Мойлана, на него нажмут посильней, чтоб заставить остаться. Он принялся объяснять:

— Я не справлюсь. Придется расширять штат, подыскивать помещение побольше. Мой банковский менеджер все время указывает на перерасход. Я в долгах как в шелках.

Мойлан смотрел на него, как на сумасшедшего. Он явно не ожидал, что Эвери откажется и поведет невинную игру, как будто у него в самом деле есть выбор.

— Подумай, Макс, — быстро шепнул Корриган.

Мойлан заговорил спокойным, даже дружеским тоном, только глаза выдавали сдерживаемую злобу.

— Вот что я вам скажу, Макс. Вам позвонят мои юристы, все объяснят, помогут оценить выгоды моего предложения. Я уверен, что мы договоримся.

Но Эвери твердо заявил:

— По-моему, вы зря теряете время.

Ирландец поднялся.

— Я так не думаю, Макс. И вы не станете так думать, когда осознаете возможные последствия. — Это была та степень угрозы, которую можно позволить себе при свидетелях.

Мойлан протянул руку, и Эвери, поколебавшись, пожал ее.

— Кстати, напомните, пожалуйста, обо мне вашей жене.

— О вас?

На губах Мойлана появилась улыбка.

— Да, Макс. Уверен, малышка Мегги О’Мелли должна меня помнить.

Он резко повернулся на каблуках и вышел.

На обратном пути к кабачку «Сэр Джон Барликорн» Корриган весело и почти искренне заговорил:

— А ты его здорово огорошил! Не ждал он такого ответа. Только я не уверен, что это разумно.

Эвери искоса глянул на него, не видя причин скрывать свою неприязнь.

— А я не уверен, что мне интересно твое мнение. Я сделал для них все, что мог. Теперь мне надо думать о сыне. Кругом полно храбрецов, которые кипятком писают, пусть поработают.