Смерч войны

Группе армий к югу от Припятских болот концентрическими ударами и при взаимодействии с сильными флангами надлежит полностью уничтожить русские силы на Украине западнее Днепра… После завершения сражений севернее и южнее Припятских болот в рамках операций преследования мы должны: на юге — быстро захватить ценный в экономическом отношении Донецкий бассейн; на севере — стремительно выйти к Москве. Захват этого города означает решающий политический и экономический успех, не говоря уже о ликвидации важнейшего железнодорожного узла».[308]

Таким образом, согласно директиве № 21, немцы начинали новую операцию блицкрига, молниеносными танковыми прорывами отрезая и окружая огромные массы советских войск, которым ничего не оставалось, кроме как сдаваться в плен и обрекать себя на рабство или верную смерть. Однако в данном случае затевалась не двухмесячная серия сражений на пространстве максимум триста миль, а крупномасштабное пятимесячное наступление по фронту 1800 миль на страну, в которой населения было больше, чем во всех вассальных государствах германского рейха, и вдвое больше, чем в самой Германии.

Нельзя не обратить внимание на то, что в директиве не предусматривался прямой бросок на Москву, ключевую роль в операции играл захват Ленинграда, особое значение придавалось экономическим и индустриальным факторам, а Сталинград даже не упоминался. Гитлер говорил тогда Гальдеру, что взятие Москвы для него «не было уж столь важным»[309]. Не случайно генералы впоследствии осуждали фюрера за недостаточную концентрацию усилий для завоевания столицы России.

Любому западному интервенту путь в глубь России преграждают Припятские болота — двести миль топей, поросших камышом и деревьями, и их надо огибать с севера или юга. Железные дороги на севере, ведущие к Москве и Ленинграду, не соединены с южными рельсовыми путями, проложенными по Украине к российским сельскохозяйственным и промышленным районам и центрам по производству вооружений. Поэтому вторжение осуществлялось по трем направлениям. Группа армий «Север», которой командовал фельдмаршал Риттер фон Лееб, должна была пройти через Прибалтику, соединиться с финнами и захватить Ленинград. Группе армий «Центр» фельдмаршала фон Бока, самой мощной — пятьдесят дивизий, в том числе девять танковых и шесть моторизованных, — ставилась задача взять Минск, Смоленск, а затем и Москву. Группе армий «Юг» фельдмаршала Герда фон Рундштедта предстояло овладеть Киевом, зерновыми районами Украины и нефтяными промыслами Кавказа, обеспечивавшими основные потребности в топливе советского военно-промышленного комплекса.

3

С того времени, когда немцы, применяя блицкриг, захватили Польшу, прошло чуть более двадцати месяцев, а после оккупации Франции — всего лишь тринадцать месяцев, но Красная Армия не переформировала свои тридцать девять бронетанковых дивизий в самостоятельные корпуса и бригады, а рассредоточила их по пехотным дивизиям. Ее ничему не научили новые методы ведения войны, используемые Гитлером. Русские генералы должны были обладать более богатым опытом боевых действий, чем их иностранные коллеги. Они уже сражались с белогвардейцами во время Гражданской войны, с поляками в 1920—1921 годах, с японцами в 1938—1939 годах и с финнами в Зимней войне. В 1918—1920 годах, например, в Красную Армию было призвано 6,7 миллиона человек[310]. Такие генералы, как Жуков, Рокоссовский, Буденный, Конев, Ворошилов и Тимошенко, безусловно, имели немалый боевой опыт, но они остерегались принимать смелые решения, боясь гнева Сталина, если решения окажутся неудачными. В личном плане они были жесткими людьми — Жуков бил своих офицеров и присутствовал на расстрелах обвиняемых в трусости и дезертирстве, — но им была далеко не безразлична собственная жизнь[311]. Так или иначе, русские стратеги и командующие в начале войны были слабее военачальников Гитлера.