Смерч

Внезапно стрельба прекратилась. Из немецкой траншеи черными букашками выпрыгивали и расползались эсэсовцы. Бойцы перегоняли Чулкова, занимали траншею.

Немедленно надо было решать: закрепиться здесь или с ходу атаковать следующую линию обороны? Не повторится ли ночная ошибка? Вряд ли…

— В траншее не задерживаться! Вперед! Вперед!

5

Следующая траншея оказалась пустой, и это было неожиданной удачей. В окопах обнаружили боеприпасы к автоматам и пулеметам, четыре ящика пистолетов системы «вальтер», патроны к ним и большую партию гранат с длинными рукоятками. Нашли здесь и продовольствие, что особенно было кстати для проголодавшихся солдат. В термосах сохранился горячий завтрак: толстые свиные сосиски с капустой; в нос ударил пахучий кофе; в ящиках нашлись сухая колбаса, розовое в три пальца сало, яйца с аккуратной треугольной пометкой крошечным штемпелем.

Эти штемпеля возмутили сержанта Кокарева:

— И русских блох, поди, стали бы, гады, штемпелевать, завладей Россией.

Солдаты, не евшие с вечера, поглядывали то на ящики с продуктами, то на командира. Ждали команды: «Разобрать продовольствие по отделениям!»

Чулков медлил: вдруг продукты отравлены? Когда подошел Козлов, поделился с ним своими сомнениями. Тут перед ними вырос Раскудря-Кудрявый.

— Разрешите доложить, товарищ комроты: химический анализ проведен по всей форме — проба с продуктов снята лично мною. Если не загнусь через минуту, кушайте на здоровье.

— Кто же тебе позволил? — тихо, измученным голосом спросил Козлов.

— Докторов у нас, товарищ гвардии младший лейтенант, не имеется, а кому-то ведь надо первому?

— Ну что ж, тогда действуй за начпрода, — сказал Денис. — Распределяй по отделениям и взводам. Оставь кое-что на обед и ужин.

— На ужин-то, поди, и наши поднесут, — хитровато ухмыльнулся Женя, — стоит ли оставлять, товарищ гвардии сержант? Оголодали ребята.

Командиры взводов одобрительно улыбались; ясно было — они на стороне ординарца. Все же кой-какой запас Чулков попросил оставить: кто знает, что может случиться в ближайшие часы.

Ординарец радостно отозвался:

— Будет исполнено. — И неожиданно тонким голосом, похожим на звук перетянутой струны, готовой вот-вот лопнуть, завопил: — А ну, ат-тделенные!.. У которых солдатушки есть-пить желают!.. В колонну па-ааднаму-у!.. С плащ-палатками в руках, с котелками в зубах!.. Ста-а-анавись!!!

Денис вместе с Вадимом и ординарцем завтракали в блиндаже. Утолив голод, Вадим сказал:

— Я, знаешь, вчера письмо получил от отца…

— Ну что он? Как?

— Сообщает о гибели Николая Семеновича… Я не стал тебе говорить — ты уже знал. А в общем, на фронте он, мой папаша. Добился. Большой привет тебе от него.

— Спасибо. На каком фронте, не пишет?

— Само собой — нет.

Денис заметил: во время разговора Вадим временами болезненно морщился да и сидел как-то кособоко. Спросил:

— Ты что гримасничаешь? Может, немецкое сало не нравится? Так не беспокойся, это все наше, фрицами награбленное.

— Да раненый он, товарищ комроты, — сверкнул глазами в полумраке блиндажа Раскудря-Кудрявый.

— Трепло! — в сердцах бросил ему Вадим.

— А ну, выйдем на свет, — потребовал Денис.

Рана была, к счастью, не очень серьезной: пуля навылет пробила мякоть левой руки под мышкой. Но бинт оказался грязным, пропитался кровью, намотан был наскоро, небрежно. Как выяснилось, Вадим сам себя бинтовал. Денис тотчас взял у ординарца индивидуальный пакет и заново перебинтовал рану.

— Ну, Вадька, ты, как ребенок, — сердито сказал он, закончив перевязку. — Сейчас же — к берегу! Вдруг заражение крови.

Вадим нахально ухмыльнулся и тихонько послал друга к черту. Они начали ругаться шепотом, и неизвестно, сколько бы времени это продолжалось. Но тут появился боец Карасев, тот, что вместе с Серегиным и Дергачевым отправился налаживать связь с батальоном. Был он ранен и едва держался на ногах. Его сообщение было тревожным: в двух километрах отсюда заняла оборону вражеская рота, усиленная пулеметами. Окопы немцы вырыли наспех, но хитро — перпендикулярно к реке, таким образом они рассекли линию обороны батальона. К своим теперь не пройти даже низом — узкая полоска берега хорошо простреливается. Связные решили пробраться по воде, но около берега глубина оказалась «с головкой». К тому же течение там очень сильное, продвигаться пришлось с большим трудом.

Их обнаружили и обстреляли из пулеметов. Серегин и Дергачев сразу же исчезли под водой, а ему, Карасеву, удалось выкарабкаться.

Денис попытался уточнить обстановку. Как окопы обращены к ним — тылом или фронтом? Карасев сказал, что тылом. Неужели немцы не знают, что здесь действует рота? Нет, этого быть не могло.

Все спуталось, смешалось, все представлялось в искаженном виде. Созванные для совета командиры взводов не успели выслушать Дениса, как донесся нарастающий рев моторов и показались пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87». Они шли над самым берегом.

Взводные стали гадать: к переправе идут или на них? Ответа долго ждать не пришлось. Первая тройка стала заваливаться на левое крыло, с душераздирающим воем самолеты пошли в пике.