СМЕРШ – 44

– Отойди в сторону! – приказал он конвоиру. – Я сам сейчас этого гада!

Александр схватил Коновалова за шиворот, он потащил его во двор комендатуры.

– Не убивай! – завопил тот испугано. – Я все расскажу!

– Мне не нужны твои сказки венского леса. Хватит, я наслушался их от твоих товарищей! Знаешь, как они здесь рассказывали наперегонки о ваших делах. Так что, если я тебя сейчас «кончу», я ничего не потеряю.

Костин блефовал. Коновалов явно не знал, что двоих его товарищей Костин застрелил еще в лесу. Ноги арестованного подкосились, и он снова потерял сознание в этот раз уже от страха. Александр отпустил его на пол и посмотрел на бойца.

– Тащи воду! – приказал он ему.

Прошла минута, и в коридоре появился конвоир с ведром воды. Костин выхватил у него из рук ведро и вылил его на Коновалова. Тот несколько раз фыркнул и открыл глаза.

– Будешь говорить? – спросил его офицер.

Тот, молча, кивнул головой и стал подниматься с пола.

***

После того, как арестованного Коновалова конвой отвел в камеру, Костин взял в руки протокол допроса и начал его перечитывать.

«Я родился в 1910 году в городе Пенза в семье священника. В 1937 году отец был арестован. Об аресте отца узнал из письма матери, так как находился в заключении. Я был осужден за кражу из магазина. Отбывал срок в Ухте. Был освобожден по отбытию срока в мае 1941 года. В июле того же года был призван в действующую армию. В августе наша часть попала в окружение, я еще несколько моих товарищей, решили дезертировать из армии. Ночью мы покинули подразделение, и ушли в лес в надежде дождаться немцев. На другой день, нас обнаружили немецкие мотоциклисты. Сопротивляться мы не стали и, бросив оружие, сдались. Месяц провел в лагере для военнопленных под Полтавой. Именно там, я дал согласие на сотрудничество с немцами, принял присягу, а затем был зачислен курсантом в полтавскую разведшколу. Там в школе прошел курсы радиста и подрывника. В декабре 1941 года в составе диверсионной группы был переброшен в район Истры. В задачу нашей группы входило уничтожение командного состава Красной армии. Нам удалось уничтожить штаб стрелковой дивизии и захватить его начальника и штабные документы. В ночь на 31 декабря 1941 года, наша группа успешно перешла линию фронта.

Три недели назад нашей группе было приказано остаться в данном районе и поступить в распоряжение некого Скворцова. Кто он, я не знаю. Связь с ним поддерживал мужчина, псевдоним которого – Художник. Настоящую фамилию я его не знаю. Он у нас был за старшего, носит форму советского офицера. Особая примета: татуировка на правой кисти руки – восходящее из моря солнце.

Закончив читать, Костин отложил протокол допроса в сторону. Ему еще не верилось, что он вышел на немецкую разведывательную сеть. Он хорошо понимал, что сейчас торопиться нельзя, но Центр требовал результат и как можно скорее.

«Если я сейчас позвоню полковнику Носову, то тот обязательно начнет меня торопить с реализацией, то есть к задержанию Художника. Никто не знает, как поведет себя этот человек, удастся ли взять его живым или нет? Однако, и тянуть с этим вопросом тоже нельзя, время поджимает».

Он поднял трубку и набрал номер.

– Дежурный! Как арестованный? Давай, его ко мне.

– Есть, товарищ капитан.

Раздался телефонный звонок. Он поднял трубку и приготовился к докладу, но неожиданно для себя услышал голос медсестры Веры:

– Здравствуйте, товарищ капитан! Это Вера из госпиталя. Как ваше здоровье? Вот сижу, жду, а вы все не приходите.

– Извините, Вера, но я очень занят. Я хорошо помню свое обещание, так что, ждите…

Девушка положила трубку.

«Зачем она позвонила? – подумал он. – Сейчас прокачаю эту тему».

Он закрыл глаза, стараясь представить образ девушки. Он хорошо помнил, как она осторожно ступая, вошла е нему в кабинет, как налила в стакан воды и поставила его перед Александром.

«Вот разгребу дела и непременно загляну в госпиталь. Хорошая девушка», – подумал Костин.

В кабинет завели Коновалова. Арестованный был бледен и, похоже, сильно напуган.

***

Лесник поднялся с лавки и, отодвинув в сторону занавеску, посмотрел на улицу. Час назад у него произошла первая встреча с Художником. Обменявшись паролем, они долго смотрели друг на друга.

– Ну, что – Художник? – обратился к нему Лесник. – Долго будешь молчать, и рассматривать меня, как бабу?

– А ты, как хотел? Думаешь, что я должен был броситься тебе на шею? Здесь все по-другому, здесь любая ошибка – смерть.

Лесник засмеялся.

– Вы здесь все такие напуганные, Художник или только ты? Меня пугать красными не нужно, я не первый день замужем.

– А я, тебя и не пугаю, Лесник. Жизнь тебя сама напугает так, что мало не покажется.

Художник, присел на лавку и, достав из кармана папиросы, закурил.

– А теперь слушай меня внимательно, Лесник. Это приказ. Остаетесь здесь до начала операции. О начале ты узнаешь от человека. Он найдет тебя….

– Что за человек?

– Я его не знаю, – ответил Художник. – Пароль прежний…

В комнату вошел Гаврилов и посмотрел на Лесника, ожидая от него команды.

– Проводи гостя, – произнес Лесник, – засиделся он у нас.