СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина!

– Не все сразу, дружище, – засмеялся Жиленков, похлопав Таврина по плечу. – Ты получишь персональное приглашение и тогда сам все увидишь. А сейчас, прости, у меня совершенно нет времени.

Вторник, 22 июня 1943 года. Этот день немцы решили сделать праздничным днем для населения оккупированных областей и праздновать его, как «День освобождения». Во Пскове программа празднования предусматривала парад на городской площади. К полной неожиданности для псковичей в этом параде, наряду с немецкими частями, принял участие и батальон РОА.

Сначала на центральной площади Пскова состоялся митинг. Площадь вся была заполнена народом. По периметру тихо шелестели листвой русские березки. А над площадью реяли огромные полотнища немецкого фашистского знамени и русского трехцветного (бело-сине-красного) флага, который стал официальным знаменем сначала Русского освободительного движения, а затем и Русской освободительной армии генерала Власова. На трибуну вместе с Жиленковым поднялся немецкий генерал, комендант псковского гарнизона. Затем Жиленков зачитал Декларацию права личной собственности на землю для трудящегося крестьянства, в которой германское командование объявляло об отмене рабской колхозной системы, о передаче земли в пользование трудовому крестьянству. Была музыка, речи, слезы искренней благодарности за освобождение от сталинской тирании. Вдруг вперед толпы пробился все тот же седовласый старик и, поклонившись едва не до самой земли размашистым поклоном, произнес:

– Передайте наше большое русское спасибо германским генералам за такую заботу о нас, русских крестьянах.

– Право личной земельной собственности – это логическое продолжение освободительной политики германского правительства, награда крестьянину за труд, за содействие в борьбе с общим врагом – жидобольшевизмом, – вещал с трибуны Жиленков.

Но в толпе началось шевеление, и все глаза устремились к стоящим в замкнутом каре друг против друга шеренгам русских и немецких солдат. Одинаково стройные, бойцы одновременно замирают при первых звуках парадного марша. Притихшая Псковская площадь оглашается мощной, раскатистой командой:

– Р-р-равняйсь!…

Бурный ответный трепет всколыхнул теснящиеся ряды зрителей. Поднимаются на носки, пролезают вперед, чтобы только увидеть солдат Русской освободительной армии.

Странно было видеть этих людей, которые всего два с небольшим года назад считали Сталина своим отцом, а Красную Армию – своей защитницей, восторженно встречающих новую силу, пусть и непонятную для них, пусть и прикрывающуюся пока колпаком сил вермахта. Дореволюционный трехцветный российский флаг теперь уже не воспринимался многими из них как нечто экстраординарное, а скорее как один из вариантов советской атрибутики.

Впрочем, разумеется, большинство в этой толпе было все же любопытствующих, желающих поразмышлять на тему: чем все это закончится. К Власову и власовцам население Пскова относилось, в общем, отрицательно, но случай в Стремутке, небольшом местечке в окрестностях Пскова, произошедший 2 июня, несколько смягчил эту неприязнь.

А произошло там следующее. 2 июня в час ночи на железнодорожной станции Стремутка раздался страшный взрыв, настолько мощный, что его даже почувствовали все жители Пскова, несмотря на 15-километровое расстояние. Многим почудилось, что кто-то ломится в дверь. Подбегая к двери, хозяева спросонья спрашивали: «Кто там?» Поскольку никто не отзывался, некоторые, в чем были, выскакивали на улицу. Стояла белая ночь, и над Завеличьем висело грибоподобное облако. На следующий день все узнали, что на станции Стремутка взорвался транспорт с амуницией и взрывом были разрушены многие дома в деревне, а расквартированный там батальон РОА поспешил на помощь жителям.