СМЕРШ. Один в поле воин

После завтрака и развода групп агентов по учебным местам Петр заперся в своем кабинете и засел за агентурную картотеку курсантов. Из шести кандидатов, готовившихся в ближайшее время к заброске в тыл Красной армии, он остановил выбор на курсанте Якунине. До войны Михаил работал бригадиром проходчиком в Кузбассе на шахте имени Ворошилова. «Значит, получил крепкую рабочую закалку. Женат, имеет двоих детей — серьезный мотив для перевербовки и надежный крючок. На фронте с сентября 41-го. Но у шахтеров броня?.. Выходит, пошел добровольцем, то есть за душой что-то есть. В плен попал будучи контуженным, значит не по своей воле», — взвешивал все «за» и «против» Петр и вертел перед собой фотографию Якунина. С нее настороженно смотрел битый жизнью мужик.

«И как к тебе подобрать ключ, Миша? Как?! — ломал голову Петр. — Что тобой двигало, когда ты пошел на сотрудничество с фрицами. Ненависть к советской власти? Вряд ли. Шахтеры всегда были в чести. Ты к тому же был бригадиром — небось твой портрет красовался на доске почета. Пишешь, что комсомолец и выбыл по возрасту? А вот тут ты, брат, хитришь. Наверняка партийный! Так как же к тебе подъехать? Начать с того, что ближе всего, — с семьи, а там смотреть по ситуации!»

Определившись с тактикой беседы, Петр с нетерпением ждал встречи с Якуниным. В расписании занятий тема «Документы прикрытия и особенности их проверки комендантскими патрулями» значилась пятым часом и начиналась после обеда. В класс он пришел раньше, чтобы получше присмотреться к Якунину. Дежурный по группе Калинин вяло подал команду. Петр махнул рукой и, когда в аудитории стих шум, на него уставились пять пар настороженных и вопрошающих глаз. Якунин равнодушно смотрел в окно. «Тема, похоже, тебя не волнует», — отметил про себя Петр и приступил к занятиям. Они шли своим чередом, в конце курсанты оживились и стали задавать вопросы. И снова Якунин активности не проявил. «Вот и повод, чтобы тебя оставить и поговорить», — решил Петр и, когда занятия закончились, распорядился:

— Курсант Якунин, задержись!

Они остались одни. Петр подошел к нему, заглянул в глаза — в них было холодное равнодушие — и строго спросил:

— Курсант Якунин, тебя, что, не интересует собственная жизнь?

— С чего вы взяли, господин старший инструктор? — отведя взгляд в сторону, буркнул он.

— На проверке документов горят многие. В этом деле не бывает мелочей. А ты не задал ни одного вопроса.

— А че задавать, если ваша «липа» не сработает, то их зададут другие.

— Не забывайся, курсант, с тобой говорит тот, кто испытал это на собственной шкуре, — повысил голос Петр.

— Не пугайте. Мою шкуру не мочалкой терли, — огрызнулся Якунин.

Ситуация заходила в тупик. Петр напряженно искал выход, чтобы разрушить возникшую между ними стену отчуждения, и решил взорвать ее:

— Курсант, у меня большие сомнения в твоей готовности выполнить задание.

Вопрос попал в цель. В глазах Якунина промелькнула тень.

— Ошибаетесь, господин старший инструктор. Мне там кроме девяти грамм ловить нечего, — процедил он.

— Я редко ошибаюсь.

— Не понял, к чему вы клоните? — насторожился Якунин.

— Ты был шахтером, не так ли? — качнул его в другую сторону Петр.

— Ну, был, и што?

— Как тогда попал на фронт?

— Как все, загребли с другими.

— А вот здесь ты врешь! — нагнетал ситуацию Петр. Гримаса на лице Якунина подтвердила его догадку, и он сделал следующий ход:

— У шахтеров же броня?

— Э-э-э… С меня сняли, — растерялся Якунин.

— Как так?

— После аварии на участке.

— Аварии, говоришь? — и Петр качнул его в другую сторону. — Ты в комсомоле трубил до предельного возраста, а почему в партию не позвали?

— Рожей не вышел, — начал вскипать Якунин.

— Опять врешь. С твоей только и красоваться на доске почета.

— Чег-о-о?! — выдержка изменила Михаилу, и он взорвался: — Ты хто такой, шоб проверки мне устраивать? Я вам подписку дал, че еще надо?

Ответ и поведение Якунина убеждали Петра в правильности сделанного им выбора — он не был шкурой. Для Михаила, как и для многих пленных, сотрудничество с абвером стало единственным шансом вырваться из лагеря и спасти себе жизнь. И потому Петр не стал больше его накручивать и примирительно сказал:

— Не кипятись, Миша! Злость — плохой помощник в том деле, что ты задумал.

— Како-о-ом?! — опешил Якунин и растерянно захлопал глазами.

— О нем поговорим позже, а сейчас ступай, — отпустил его Петр.

Михаил деревянной походкой двинулся к двери, на пороге оглянулся и новым взглядом посмотрел на Петра. В нем не было того холодного презрения, которое плескалось несколько мгновений назад.

— Я не шкура, — тихо обронил Михаил и шагнул за порог.

Дверь за ним закрылась, и с души Петра словно камень свалился. За последние дни удача во второй раз улыбнулась ему.

«Первый — Вера! — вспомнил о ней Петр, и щемящая сердце радость согрела его. — Там тебя ждут! С чего ты взял? А крыша?»