СМЕРШ против бандеровщины

При задержании Галицкая пыталась покончить жизнь самоубийством выстрелом из пистолета в голову. Ее срочно доставили в больницу, где она предприняла новую попытку уйти из жизни. Мотря пыталась пальцами вскрыть раны и таким образом занести инфекцию. От дачи показаний она категорически отказалась, а вот ее подчиненный Гайдук пошел на сотрудничество с оперативниками и практически раскрыл всю структуру Буковинской организации ОУН*.

Понимая стойкость Галицкой, чекисты решили провести оперативную комбинацию: под видом подпольщиков сотрудниками органов «выкрасть» ее из больницы и свести даму с «работниками центрального провода ОУН*». В операции участвовали полковник Биленко под легендой работника центрального провода Тараса и старшие лейтенанты Гончаренко как референт СБ Иван и Гусак в роли члена ОУН* Стецко. По плану «сотрудники», выполняя указание центрального провода прибыли на Буковину и, узнав об аресте Мотри, организовали ее похищение.

По их заданию местные «оуновцы» были обязаны выкрасть Мотрю и доставить ее на конспиративную квартиру в Черновцах, где «руководство» должно было установить причину «провалов» организации и захвата Галицкой чекистами.

«Похищение» произошло 7 января, когда на дежурстве была медсестра, пользующаяся доверием Галицкой. Оперативникам повезло, Биленко был похож на Рихарда Ярого, одного из высших функционеров ОУН*, приметы которого Мотря знала.

На конспиративной квартире под видом «следствия» оперативники «размотали» Артемизию Григорьевну, как говорится, со всеми подробностями. А она много знала, так как была знакома с братьями Бандеры, братом Коновальца, референтом центрального провода ОУН* по закордонным делам Яремой, одним из высших командиров УПА* Сидором – Шелестом.

Гончаренко – Иван, под видом проверки на благонадежность лиц, в ходе «следствия» получил от нее списки оуновского подполья. Все они были сразу же арестованы.

Биленко предупредил, что если ее «невиновность» будет доказана, то ей все равно опасно оставаться в городе. В ходе оперативной игры для Мотри дважды меняли конспиративные квартиры, перевозя ее для конспирации то в диване, то в шкафу.

Ее «друзья» проявили и медицинскую заботу: предоставили ей доктора Булевского, ранее работавшего в партизанском отряде Д.Н. Медведева, который изображал «щирого бандеровца».

Кроме того, в порыве откровенности Мотря рассказала, что во время оккупации Черновицкой области Румынией, было достигнуто устное соглашение между ОУН* и бухарестскими властями – договор подписать не удалось из-за разных непринципиальных разногласий. На основании соглашений румыны освободили часть «оуновских верховодов», которые осели в Бухаресте и развернули активную антисоветскую работу.

Оперативная комбинация проходила по всем правилам игрового жанра с использованием фактора – «злой и добрый следователи».

На одной из встреч она даже пожаловалась «доброму следователю» Гусаку – Стецко:

– Иван – жестокий и грубый эсбист. Он готов меня задушить без разрешения центрального провода ОУН*.

– Что ты, он просто внешне суровый, а так добрый человек, – заметил Стецко.

– Нет, я людей хорошо знаю…

Мягкая линия поведения Гусака позволила ему получить дополнительные материалы о бандеровском подполье на Буковине от Галицкой – более чем на 600 оуновских функционеров. По показаниям Мотри, с 1 января по 23 февраля 1945 года все они были арестованы. В результате этой операции подполье ОУН* на Буковине было практически разгромлено.

Хочется остановиться на масштабах противодействия.

271-я стрелковая дивизия, освобождавшая Черновцы, после окончания боевых действий по разгрому немцев в Пражской операции по возвращению в Союз участвовала в боях с повстанцами УПА*.

Она была одной из первых дивизий, полки которой участвовали в облавах и чекистско-войсковых операциях против УПА*. Ее задействовали на Гуцульщине. Одной из акций, проведенной 15 мая 1945 года руководил полковник Щербина из областного УНКГБ. Командир дивизии подчинялся его приказам. Солдаты и офицеры соединения вели себя корректно и всячески избегали «лишней стрельбы», а значит, и лишней крови в ходе боестолкновений с повстанцами.

В селе Черные Ославы комдив освободил 80 арестованных молодых оуновцев, взятых в банду под страхом расстрела. У него после этого был крупный и нелицеприятный разговор со Щербиной, которого он убедил в правильности своего решения вместе с начальником ОКР СМЕРШ дивизии.

Листовки лжи

Летом 1944 года в отдел КР СМЕРШ 4-й танковой армии 1-го Украинского фронта оперативник привез мешок, набитый бумагами.

– Что это у тебя за архивы, – удивленно, с улыбкой поинтересовался начальник отдела.

– Тиражированная очередная листовка лжи, – ответил капитан. – Насобирали на поле брани. Полно их и по селам.

Это был образец большой лжи, приготовленный на гитлеровско-геббельсовской идеологической кухне, повара которой следовали в русле рекомендаций фюрера: чем больше ложь, тем больше ей верят.

Речь шла о берлинской листовке под названием: