СМЕРШ против бандеровцев. Война после войны

– Да, стали раскручивать его. Он ни в какую на контакт не идет. Уперся рогом и твердит свое – его немцы забрали с хозяйства. Быстро навели справки. Соседи подтвердили, что Захарчук проживает с семьей, но часто не ночует дома. Со слов жены, он покидает «оселю» – дом и старается «получить копейку на заработках».

После этого стали искать источники его «заработков», его стали «колоть» на противоречиях, а когда назвали его кличку, он побледнел и со словами «пан начальник, все расскажу, только не лишайте жизни» упал на колени в кабинете. И вот стал он разматывать свой бандитский клубок…

– И что в нем было, в этом клубке?

– Много чего было… И убийство наших солдат и офицеров, и подрыв воинского эшелона, и ликвидация не одного десятка селян, не поделившихся с бандитами харчем, и прочее. На допросе он ответил на вопрос, почему УПА зародилась не в Галиции, а на Волыни. Назвал он три причины. Во-первых, наличие огромных лесных массивов, во-вторых, высокий уровень националистических настроений и, в-третьих, как ответ на решение советского руководства, рассматривающего эти территории базой развертывания своего партизанского движения.

– А как поступили с оружием?

– Нашли через Ивана краевку и там весь спрятанный арсенал.

– А что собой представлял этот схрон и что еще там было?

– В густолесье хорошо замаскирован был вход в землянку, сделанную из соснового накатника. Крышу прикрывал и прятал от чужих глаз дерн. Очень трудно было заметить ее даже грибнику. В схроне находилось оружие вояк и большой боезапас к стрелковому оружию. Патроны в разносортицу: наши, немецкие, венгерские, а на полках банки с тушенкой, сало, литература, топчаны, одежда…

Трусливым оказался сотник. Выдал еще многих своих повстанцев. Назвал связника – девушку из соседнего села. Рассказал, что селян они обложили продовольственным налогом. Выпускали даже свои облигации – «бофоны», которые в качестве займа – «позики» – всучивали крестьянам, забирая у них живые деньги, уверяя селян, что с победой Украинская держава компенсирует населению их затраты.

Много мы тогда узнали от этой потрепанной сотни. Оказывается, у уповцев была на Волыни даже фабрика по производству махорки и сигарет, а также мастерские по производству самодельных гранат «Комар» и седел для лошадей.

В структуре УПА, кроме службы безопасности (СБ), были подразделения полевой жандармерии, которым вменялось в обязанность искать дезертиров, которых к концу войны развелось множество. Возвращали в строй только тех, кто терялся во время боестолкновений, когда вояки разбегались в разные стороны. Остальных приводили в отряды и судили перед строем – безжалостно пытали, расстреливали или рубили головы.

Долго бандиты терзали земли и людей Западной Украины – вплоть до середины 50-х годов. Они даже в 1951 году умудрились заказать в ФРГ медаль «За борьбу в особо сложных условиях» и переправить ее на Украину. Награждали ею всех участников ОУН и УПА.

– Какова была судьба бандитов?

– Ими после оперативников занялось следствие, а нас уже интересовали другие объекты и субъекты изучения…

Юный мститель

В Ровенской области в поселке Степань в 80-е годы автор отдыхал в санатории «Горынь». Там по совету начальника Сарненского райотдела (РО) УКГБ полковника Лубенникова П. Ф. он познакомился с бывшим войсковым разведчиком майором в отставке Андреевым А. А., который вместе с сотрудниками СМЕРШа принимал участие в ликвидации бандеровских бандформирований на территории Полесья.

Одна трагедийная история, рассказанная майором, настолько глубоко потрясла автора, что он написал повесть о герое – молодом пареньке, народном мстителе по имени Сашко.

Но все по порядку.

В сентябре 1939 года Полесье присоединилось к остальной Украине. Семья Александра жила в небольшой деревеньке. Отец Кузьма Николаевич работал по найму у польского помещика, или, как их тут называли, пана. Селяне уважали Кузьму за честность, доброту и грамотность. Мать учительствовала в младших классах. С приходом советской власти жители села поручили главе семейства возглавить небольшое коллективное хозяйство, а потом и сельсовет. Пан удрал в Польшу. Но с приходом войны на плечах у немцев он возвратился в село.

Кузьму Николаевича сразу же арестовало гестапо, а через несколько дней допросов с пристрастием и пыток расстреляло. Почему-то отправляли на тот свет людей местные полицаи, тесным образом связанные с бандеровскими вояками, которые теперь разгуливали как друзья хозяев оккупированной им земли. Мать с сестрой Ганусей оуновцы тоже замордовали. Растерзанные тела матери с дочерью односельчане нашли в песочном карьере. Четырнадцатилетний Александр в это время пас корову и был предупрежден сельчанами об аресте матери с сестрой. Пришлось ему убегать к родственникам на хутор.

А в это время одни бандиты поджигали дом, а другие на налыгаче[1] вели корову то ли на убой, то ли кому-то на подарок.

– Сашко, шо случилось? На тебе лица нет, – поинтересовался дед Тарас.

– Диду, нэма теперь у меня никого…

– Как?