«СМЕРШ» ПРОТИВ «БУССАРДА» (Репортаж из архива тайной войны)

Конечно, хорошо было бы еще раньше выяснить и обговорить подробности и все детали предстоящей операции: о том, куда меня приведут полицейские Иван и Савва, что меня там ждет и в качестве кого туда явлюсь в той неизвестной для меня обстановке кочующих в лесных дебрях партизан, когда против них ведутся карательные операции немцев по очищению своих тылов.

Но тогда, при необычно напряженной и скоротечной обстановке расставания ни мне, ни Наталье Васильевне было не до уточняющих вопросов. Она сообщила главное в пределах возможного и такого способа моего перехода, какой оказался наиболее приемлемым для них, но не в полной мере для меня лично.

В-пятых, дело в том, что я отлично знал, что в Смоленске дислоцируются не только штаб Центральной группы войск вермахта и другие штабы, но и все основные фронтовые центры разведки, контрразведки, службы безопасности, гестапо, СД и СС. Вся эта гитлеровская камарилья должна была кормиться, получать звания, награды, поощрения и с присущей немцам педантичностью отрабатывать свой хлеб. Для меня не было секретом то, что контрразведка и служба безопасности держат под постоянным пристальным вниманием поведение и лояльность всех русских.

В этом я убеждался неоднократно на своей шкуре и особенно, когда мы встретились и общались с Натальей Васильевной. Оба мы находились под негласным агентурным наблюдением и слуховым контролем. Правда, как разведчики, мы были максимально осторожны. Вот почему о предстоящей операции она заговорила на улице без посторонних.

В этих условиях весь план моего перехода в воскресенье к партизанам показался мне уязвимым с точки зрения моей личной безопасности.

Какая опасность мне представлялась реальной?

Допустим, в воскресенье я подъезжаю к складу, проверив, что за мной нет наблюдения, устанавливаю контакт с ранее неизвестными мне полицейскими-партизанами 85 Иваном и Саввой, и они ведут меня к месту, где я должен встретиться с Натальей Васильевной. Но где гарантия, что они приведут меня туда, куда надо, в безопасное место? К партизанам, а не в полицию или к офицерам контрразведки. Где гарантия, что полицейские, будучи, по сути, двойниками, не подосланные агенты контрразведки, которая решила проверить мою лояльность и возможную причастность к массовому провалу завербованной мной агентуры? Тем более что я интуитивно чувствовал эти подозрения в мой адрес раньше.

На душе было тревожно и тяжело, голова раскалывалась от сомнений и противоречивых мыслей. Я чувствовал себя осиротевшим и загнанным в угол. Надо было решать, как поступить завтра.

Вечером ко мне пришел Больц и поинтересовался, почему не приехала в кино фрау Натали, как он с симпатией ее называл. Я ответил, что она занята и приехать не сможет.

Видя мое мрачное настроение, Больц выпил рюмку коньяка и ушел. А я остался со своими горестными размышлениями. От них не отвлекали ни вино, ни гитара с любимыми романсами Аполлона Григорьева: «О, говори хоть ты со мной, подруга семиструнная, Душа полна такой тоской, а ночь такая лунная»… Романс звучал как-то вяло и фальшиво.

Утром я встал точно избитый, с больной головой. Но, приняв душ, взбодрился и поехал по Рославльскому шоссе. Я еще надеялся на невозможное: вдруг Наталья Васильевна будет ожидать меня у склада? Но если ее не будет, то проеду мимо, так как я не был уверен, что это не провокация контрразведки, и не мог неоправданно рисковать.

В два часа я медленно подъехал к складу леса для шпал. Там действительно стояли двое вооруженных полицейских, по приметам, сходным с описанием Натальи Васильевны. Но ее среди них не было. Не останавливаясь, я проехал дальше, развернулся и возвратился к себе в лагерь.

Мне казалось, что я поступил правильно. У меня теплилась какая-то надежда, что Наталья Васильевна вместе с партизанами найдет способ безопасно вызволить меня из этого муравейника. Надо просто ждать и набраться терпения, думалось мне. Весь оставшийся день и понедельник я пребывал в тягостном томлении.

Дерзкая акция русской разведчицы. Расследование Абвера

Рано утром во вторник ко мне на квартиру прибежал взволнованный Больц. Он сообщил, что 4-я рота агентов-добровольцев, а это 120 человек, направленная им для заготовки дров, разоружила охрану из немцев и ушла к партизанам. Вся охрана — 8 человек — вернулась пешком в лагерь, а двое солдат-немцев ушли с ротой.

Солдаты рассказывают, что до разоружения их в расположении роты появилась женщина, которую они часто видели в лагере. «Из объяснений солдат, — говорил далее Больц, — по приметам и наличию у нее пропуска, возможно, это Наталья Васильевна. Я, — продолжал Больц, — позвонил в ортскомендатуру Мне ответили, что Мезенцева уже второй день на работе не появлялась, а дома ее нет, квартира заперта».

После обеда в лагерь приехал сам начальник абверкоманды и с ним два офицера из контрразведки. Началось расследование.