«СМЕРШ» ПРОТИВ «БУССАРДА» (Репортаж из архива тайной войны)

«Ты прав, Юрий, — оживился Больц, — хотя это прокол контрразведки, а последствия будут из-за двух солдат-немцев, ушедших к партизанам, поскольку начальство усматривает в этом признак разложения вермахта. А что до агентов, то это не первый случай в Абвере. Этого мяса можно навербовать сколько угодно. Но сейчас надо думать не об этом, а о том, как поправить авторитет «Бус-сарда», да и наш с тобой тоже. Давай обсудим еще раз проблему привлечения подростков в качестве диверсантов. Сейчас эта проблема как нельзя кстати и ее можно реализовать, сгладив тяжесть возможных выводов по случившемуся ЧП».

«Фриц, мы с тобой уже обсуждали эту идею, — напомнил я Больцу — И у меня скептическое отношение к ней не изменилось…»

Но Больц был неудержим и, как мне казалось, стремился еще и выслужиться в своей неудачной карьере. Он не терял времени и через свои связи и с помощью своих личных средств подбил штабных офицеров и даже подготовил материальную базу.

«У меня уже все готово, я учел, Юра, все твои критические замечания. Нужно твое согласие и, конечно, приказ о реализации задуманного плана. Сейчас самый подходящий момент. И надо воспользоваться приездом из Берлина в Смоленск полковника Штольце — руководителя Абвера. На днях он вместе с командующим группы армий «Центр» фельдмаршалом Клюге и генералом Моделем, командующим 9-й армией проведут совещание о подготовке наступательной операции «Цитадель» на Орловско-Курской дуге. Армия Моделя — почти все 18 его дивизий уже переброшены с Ржевско-Вяземского выступа под Орел. В связи с этим на совещании, как мне сказали в штабе команды, будут поставлены новые задачи о диверсионной поддержке намечаемой операции всеми пятью абвергруппами, втом числе и нашим «Буссар-дом». Руководство и штаб 203-й абверкоманды поддерживают мою инициативу и советуют письменно доложить полковнику Штольце, заручившись визой генерала Моделя, — ведь он любимый генерал фюрера. После этого легче будет реализовать эту, как считают в штабе, оригинальную новацию.

Поэтому я прошу тебя, Юра, помоги мне составить убедительный рапорт на имя Штольце. Черновик с набросками я тебе составлю, а ты подработай и отшлифуй — у тебя это получается лучше, чем у меня…»

Мы сидели за столом. Пили коньяк и закусывали свежей клубникой, купленной денщиком Больца на базаре в Смоленске. Оба мы были возбуждены и раздражительны. Состояние угнетающей тоски не покидало меня. Я невольно потянулся к гитаре и, перебирая струны, неожиданно запел: «…Грусть и тоска одинокая, сердце уныло поет. И никто эту грусть, грусть глубокую, никогда, ни за что не поймет…»

«Оставь, Юрий, — прервал меня Больц. — Хотя я понимаю тебя и сочувствую. Но нам сейчас нужен боевой марш, а не унылые страдания. К этому нас призывает верный друг фюрера рейхсминистр Геббельс».

«Хорошо, Фриц, давай марш покаянный, марш шестой армии Паулюса, — прервав пение, с издевкой заметил я. — Парадокс: фельдмаршал, разработавший план войны против русских, сам маршевым порядком сдался им в плен».

«Ладно, Юра, не будем тризну справлять. Поговорим о деле, которое меня заботит, — снова начал Больц. — Ты пойми: то, что я давно задумал — это мой реальный шанс, и мне нельзя его упустить. Вот уже второй год я на Восточном фронте, и всего лишь капитан, — гудел Больц. — И мне стыдно, пойми, Юра, стыдно перед стариком-отцом, братьями, что я такое ничтожество».

«Все мы здесь ничтожества», — вяло заметил я.

«Нет, Юра, вот уже шесть лет, как я член партии фюрера, а это что-то значит!».

«Сейчас, Фриц, это ничего не значит! И дело даже не в этом».

«А в чем?».

«А в том, что мы завязли тут, в России, как петухи в кудели. Так же и мы с тобой здесь, в Смоленске, увязли, как в навозе».

«Да, ты прав. За два года здесь ни одного стоящего контракта выбить для семейной фирмы не удалось. Только одни затраты. А впрочем, война — это сплошные затраты. Но не будем впадать в пессимизм. Я думаю, что наступление вермахта на Орловско-Курской дуге прибавит нам оптимизма».

Больц снова заговорил о своей навязчивой идее:

«Надеюсь, ты догадываешься, почему я прошу и убеждаю тебя уже месяц помочь мне в реализации моего начинания».

«Фриц, я понимаю тебя и отлично представляю, что мне придется возиться с этим детским садом».

«Юра, пойми, больше некому. Ведь не доверю же я это дело кретину Шимику. К тому же у тебя есть опыт — ты работал с бойскаутами в Риге, опытный разведчик, хорошо знаешь психологию русских подростков. Я оставлю тебе набросок рапорта. Будь любезен, как друга прошу, пошлифуй, а когда закончишь, позвони мне».

Часа через три я позвонил Больцу и пригласил к себе. Взяв рапорт, он начал читать.

«Можешь не читать, — сказал я. — Авторский текст сохранен. Я подправил кое-где только стиль. По-моему, получилось убедительно и заранее поздравляю с удачей».

«Будем надеяться, — ответил довольный Больц. И, забрав рапорт, сказал, что поедет в штаб абверкоманды перепечатать, собрать визы и узнать новости».