«СМЕРШ» ПРОТИВ «БУССАРДА» (Репортаж из архива тайной войны)

Фролов, который в прошлом был в Красной армии инструктором парашютного дела, а сейчас готовил мальчишек к прыжкам, доложил мне, что его вины здесь нет. Все ребята освоили инструктаж, парашюты были подогнаны, правильно надеты и раскрывались автоматически на высоте 800 метров. На парашюте Гаврикова не сработала автоматика. Почему? Сейчас в мастерской аэродрома разбираются. Тем не менее, подозрение в отношении Фролова у меня возникло после того, как мой земляк Пучков и Парфенов сообщили мне, что накануне прыжков Фролов и Шимик с руганью избили Гаврикова за то, что Леня обвинил их в том, что они по пьянке съели колбасу, которой не хватило ребятам на ужин.

«Фролов мог отомстить Гаврикову, подстроив его гибель, — уверяли меня ребята. — Он человек коварный».

Раскол

Так это или иначе, но установить истину мне не удалось. Я и ребята были огорчены. Но ребята огорчились не только происшествием с Гавриковым, а и сообщением Шимика и Фролова о том, что умение прыгать с парашютом им нужно для выполнения задания, так как их готовят для заброски в тыл Красной армии для совершения диверсий. Когда ребята обратились ко мне, то я подтвердил это решение немцев. Они восприняли сообщение молча, каждый по-своему осмысливая его. Вскоре я узнал коллективную реакцию ребят на эту новость. Неожиданно ребята разделились на две группы, между которыми шли разговоры, споры, а иногда возникали драки. Одна группа, куда входили детдомовцы, единогласно и твердо заявила, что задания немцев выполнять не намерены, несмотря ни на какие угрозы, хотя внешне для маскировки и будут соглашаться.

Другая группа — это ребята, набранные в окрестных от лагеря МТС деревнях, где у них остались родные, в основном матери и какое-то хозяйство. Боясь репрессий в отношении родных, эти мальчишки хоть и колебались, но считали, что задание надо выполнять, иначе немцы расстреляют матерей и порушат подворье.

Переговоры, дискуссии переходили в споры, а когда агитация не помогала, детдомовцы пускали в ход кулаки. В это противоборство я пока не вмешивался, так как оно проходило скрытно. А драки разнимал Таболин. Докладывая мне об этих разногласиях ребят, Таболин рассказал, что детдомовцы превосходят деревенских в своих более убедительных аргументах, доказывая, например, что после переброски в тыл Красной армии каждый окажется хозяином своего положения и абсолютно недосягаемым для немцев. А что касается угроз и репрессий по отношению к родителям, то к этому времени все их села да и сам Смоленск будут освобождены Красной армией. Деревенские с этим вроде соглашаются, но они запуганы, и сомнения у них еще гнездятся.

«Я, — продолжал Таболин, — веду себя осторожно, особенно в присутствии Шимика и Фролова, разнимая в основном драки. Хотя иногда поддерживаю детдомовцев».

Я поблагодарил Ивана и посоветовал ему внушать всем ребятам, чтобы они держали в тайне свои намерения не выполнять задания немцев, а на их вопросы, особенно Больца, Шимика и других, отвечали бы так, что готовы выполнить любой приказ и любое задание.

Инспекция капитана Шнекке

Мне сообщил по телефону из Орши Больц, к нам сюда на днях приедет с инспекционной проверкой офицер Абвера из Берлина, капитан Шнекке.

Больц сказал, что это его хороший знакомый, ранее бывал здесь на охоте, поэтому просил принять его хлебосольно. Так вот, этот проверяющий наверняка захочет встретиться с ребятами и спросит у них, готовы ли они участвовать в операции и выполнять задание. Поэтому ребят надо умело проинструктировать, как отвечать ему и другим немцам…

И, действительно, через два дня капитан Шнекке прибыл в поместье и, представившись, предъявил мандат Абвера на инспекционную проверку «Особой команды Гемфурт». После сытного угощения и солидной дозы спиртного капитан улегся отдыхать.

Я доложил Шнекке, что подготовка подростков заканчивается и по плану я к 28 августа должен доставить их в Оршу для использования в намеченной операции. «Да, я в курсе, и мы в Абвере надеемся, что эта операция поможет командованию ударить по коммуникациям советских войск», — прокомментировал Шнекке. Сидя за столом с ним я не задавал вопросов, так как в Абвере это было не принято. Но по скупой реплике о том, что у Абвера на восточном фронте много работы, а вермахту приходится сдерживать русских, я понял, что дела у немцев на фронте идут неважно.

Вечером после отдыха мы вдвоем обошли поместье, и капитан поведал о своей успешной охоте в здешних местах. Наблюдая утиный выводок на озере, он заметил:

«Жаль, что сейчас не охотничий сезон».

Во время ужина он посетил столовую и, пристально разглядывая ребят, поинтересовался, если ли у них какие-то жалобы или вопросы. Те дружно отвечали, что нет, все у них в порядке и всем они довольны, даже научились прыгать с парашютом.

«Значит к операции готовы?» — спросил Шнекке.

«Так точно, господин капитан», — был дружный ответ. «И задания готовы выполнять?»

«Так точно», — хором отвечали ребята.

«Ну что ж, я доволен, что у вас такое боевое настроение. Таким бравым солдатам, как вы, любое задание по плечу».