СМЕРШ в тылу врага

Майор сдержал свое слово. Не прошло и недели, как, действуя по его распоряжению, расторопный лейтенант скрытно вывез Гоменюка из лагеря военнопленных и поселил его в небольшом домике на окраине оккупированного противником Петрозаводска. Здесь Степан отдыхал в буквальном смысле этого слова. Целыми днями валяясь на постели, он рассматривал иностранные журналы с красочными иллюстрациями, читал брошюрки антисоветского содержания, напечатанные на русском языке.

Все эти пропагандистские материалы приносил ему одетый в штатское платье офицер разведки противника, отрекомендовавшийся капитаном Мармо. Этот капитан, хорошо говоривший по-русски, ежедневно под вечер навещал Гоменюка, интересовался его здоровьем, самочувствием, спрашивал, нет ли у него жалоб на питание, на отношение к нему обслуживающего персонала.

Затем капитан приступил к беседам воспитательного характера. Подробно рассказывал Степану об успехах войск Гитлера и Маннергейма в истребительной войне против большевиков. Не стеснялся в выражениях о Красной Армии, предрекая ее скорое поражение. Так продолжалось несколько дней. Степан уже привык к посещениям капитана Мармо. «По всем данным, разведка закончила проверку моей персоны, — размышлял он. — Однако прежде чем сделать решающее предложение, ведет идеологическую обработку своего будущего агента». Но он ошибся.

Как-то раз капитан Мармо в обычное время не появился. Предчувствуя неладное, Гоменюк забеспокоился. Опасения оправдались. Ночью в его комнату ввалились два солдата. Разбудили, сунули в руки одежду, показали на дверь. Во дворе втолкнули в кузов крытого грузовика, куда-то повезли. Степан заметил, что следом за грузовиком едет легковушка.

У оврага машины остановились. Солдаты вывели Гоменюка на небольшую поляну. К ним подошел приехавший на легковушке капитан Мармо, кивнул одному солдату. Тот принес лопату и лом. Капитан запрокинул голову, потянул носом, воздух крикнул.

К Гоменюку немцы решили применить иногда используемый в абвере способ «расстрел».

— Вы будете говорить правду? — громко сказал капитан Мармо.

У Степана закружилась голова, стало подташнивать. Мысль работала лихорадочно: «Кто мог предать? Кто? Нет, это невероятно!»

— Ну?! — капитан придвинулся ближе, пристально глядя в освещенное фонариком бледное лицо Гоменюка. — Больше ждать не могу.

— Я говорил правду. Ничего не скрывал от вас, — ответил Гоменюк.

По знаку офицера солдат завязал Степану глаза.

— А жизнь была в ваших руках, — откуда-то издалека донеслись до разведчика слова капитана.

Потянулись томительные мгновения страшного ожидания. Наконец раздались выстрелы.

Степан не сразу поверил, что остался жив. Пришел в себя, когда к нему подошел офицер.

Гоменюк повернул голову на восток. Над лесом занималась светлая заря. «Главный экзамен теперь позади. Цель близка», — рассудил разведчик и, не дожидаясь указаний капитана, первый зашагал к машинам.

Прием абверовцев для допрашиваемого был малоприятным. Через несколько минут Степан пришел в себя. Понял, еще одно испытание он выдержал. И наших разведчиков немцы «расстреливали», и Малышева и «Гейне» — Александра Петровича Демьянова, главное действующее лицо чекистской операции «Монастырь»[20].

В тайной войне дезинформация всегда играла значительную роль. Ныне известна радиоигра «Монастырь».

Радиоигра «Монастырь»[21] — наиболее крупная по значению операция, разрабатывалась группой чекистов IV управления НКГБ и секретно-политическим управлением НКВД, а с июля 1941 года — в тесном взаимодействии с ГРУ. Целью операции являлось проникновение советской спецслужбы в агентурную сеть абвера, действующую на территории Советского Союза. Для этого была создана прогерманская антисоветская организация, ищущая контакты с верховным командованием фашистской Германии.

Дезинформация в операции «Монастырь» имела стратегическое значение. Ее главное действующее лицо Александр Демьянов, носивший агентурный псевдоним Гейне, сообщил немцам, что Красная Армия нанесет немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью.

Не подозревавший об этой радиоигре Жуков заплатил дорогую цену — в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших военнослужащих, находившихся под его командованием. В своих мемуарах он признает, что исход этой наступательной операции был неудовлетворительным. Он так и не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на ржевском направлении, поэтому бросил туда такое количество войск.

Как следует из воспоминаний генерала Рейнхарда Гелена[22], дезинформация Гейне (немцы дали ему псевдоним Макс) способствовала также тому, что немцы неоднократно переносили сроки наступления на Курской дуге, а это было на руку Красной Армии.