Смерть Анны Ор

«Дантон» стал разводить пары, готовясь к отходу…

Через час после прибытия курьера на борт — алжирец-кочегар спустил за борт крепкую веревку; ночь была очень темна… И по этой веревке пробрался наверх человек в макинтоше, в мягкой шляпе, с ловкими, почти кошачьими движениями…

Провожаемый под покровом ночи вахтенным-алжирцем, человек нырнул в трюм и оставался там незамеченным почти все время путешествия в Константинополь…

В шесть часов утра «Дантон» вышел из одесского порта и пошел на всех парах к Востоку…

В семь часов утра алжирец принес матросский костюм неизвестному, пребывавшему в трюме, тот быстро переоделся, прежняя его одежда была брошена за борт шедшего полным ходом миноносца.

— Ты приготовил все? — спросил неизвестный шепотом.

Алжирец кивнул головой.

Каюта курьера находилась в конце судна, почти на корме… В полутемном коридоре неизвестный быстро вынул из кармана матросской куртки инструменты и приступил к вскрытию двери каюты.

Он работал настолько бесшумно, что даже алжирец, стоявший на часах в пяти шагах от него, ничего не услышал. В каюте было темно, курьер спал глубоким сном… В темноте слабо белело его лицо. Мягкими, кошачьими движениями быстро двигался но темной каюте неизвестный…

— Готово.

Дверь каюты была тщательно закрыта, неизвестный быстро прошел вместе с алжирцем наверх, прошел, никем не замеченный, к носу и исчез, как привидение, в трюме миноносца…

Курьер французского командования по прибытии в Константинополь сдал свой пакет на хранение в контрразведку. Вечером он выехал в Париж, сопровождаемый другим агентом британской разведки.

Что касается до неизвестного в трюме «Дантона», то он выбрался с помощью того же алжирца Селима из трюма… Дальнейшее его пребывание в Константинополе окружено полной тайной…

Совершенно неизвестно, где именно он останавливался в Константинополе, как он провел два дня, предшествовавшие отходу пассажирского парохода нерегулярных рейсов — Константинополь-Одесса.

Во всяком случае — обратный рейс парохода застал его в каюте первого класса… Всю дорогу до Одессы он ни разу не сомкнул глаз…

Когда полковник Гаввард увидел входящего в комнату Стильби, он приподнялся с кресла:

— Готово, Стильби?..

— Готово, сэр… — ответил Стильби кратко…

Полковник Гаввард занялся рассмотрением пакета, переданного ему Стильби… Пакет был вскрыт в присутствии Гавварда, Томсона и Стильби… Печати были осторожно сняты, пакет был развернут и на столе полковника Гавварда очутилась груда белой, неисписанной бумаги…

Гаввард посмотрел на Томсона…

Удивленный взгляд Томсона, однако, не смутил Гавварда… Он сказал коротко:

— Неужели он пользуется невидимыми чернилами?…

Над струей пара из чайника, приготовленного Стильби, бумаги оставались такими же белыми и неисписанными…

— Проклятие! — сказал сдавленным голосом Гаввард, швырнув бумаги на стол…

Вечером в «Арлекине» полковник Маршан сказал с обычной своей улыбкой Гавварду:

— Нами были отправлены два курьера в Париж…

— Два? — спросил Гаввард холодно…

— Да… Один на миноносце «Дантон», другой спустя двенадцать часов на греческом пароходе. Я получил сведения, что оба курьера благополучно прибыли в Константинополь.

— Очень рад, — сказал холодно и сухо полковник Гаввард, — очень рад, что курьеры дружественной нам державы проехали, благополучно. Бокал поммери, сэр?…

Полковник Маршан согласился выпить бокал поммери… Лисья улыбка не сходила с его лица. Лицо Гавварда было холодно и вежливо… Поздно ночью он вызвал к себе Стильби и сказал, стукнув кулаком по столу:

— Проклятие: он одурачил нас…

— Кто, сэр…

— Маршан… Он имел сведения, что мы готовимся… Черт, но откуда он это узнал?..

Они пристально посмотрели друг на друга…

— Ор?

— Не может быть, — сказал коротко Гаввард… — Она сама была введена в заблуждение… Во всяком случае, это надо выяснить…

Стильби согласился с этим…

Полковник Гаввард спросил:

— Как арестованный индус?..

— Вполне здоров…

— Завтра я опять допрошу его…

— Слушаю, сэр…

Полковник Гаввард, помолчав, сказал:

— Стильби, все вещи опасные для… для здоровья отобраны у него?…

— Конечно, сэр…

— Бритва?…

— Ее не было…

— Перочинный нож?..

— Даже запонки…

— Подтяжки?..

— Да, сэр…

Полковник Гаввард сказал раздельно:

— Стильби, на вашей ответственности…

— Слушаю, сэр…

Гаввард отпустил Стильби и задумался. Он сидел, пыхтя трубкой, до четырех часов утра и улегся спать уже на рассвете…

Полковник Маршан также лег в это время: он разбирал груды донесений агентов до рассвета…

Леди Эдит Холлстен продолжала свой образ жизни знатной туристки… В Одессе, где на окраинах умирали от сыпного тифа и голода, в центре кипела болезненная шумная жизнь… Балы сменялись маскарадами, кабаре и кафе были переполнены; слетевшиеся со всех концов России спекулянты, бежавшие князья, помещики, банкиры и международные авантюристы шумно прожигали свои бриллианты и иностранную валюту…

Банкир Петропуло устраивал балы за балами и леди Эдит Холлстен была приглашена, как знатная гостья — на один из этих балов…