Смерть белой мыши

Так вот, это были два разных человека. Один — таксист в светлом пуловере — пошел за сумкой; возможно, ему пришлось немного подождать. Но отходил он на минуту — а кому в этой ситуации придет в голову запереть машину в спокойном Таллине? В это время к такси подошел другой мужчина, в темной куртке. Он быстро открыл багажник, спрятал куда-нибудь под коврик, на запаску, взрывное устройство и поспешил удалиться.

Раз нападавшим сообщили, что интересовавшая их пожилая дама заказала такси, они знали также, что отвезти ее предполагалось в порт. Поэтому следить за такси было не нужно. Преступники на том джипе с внедорожной обвеской пристроились нам в хвост уже после поворота к порту. Когда машина с Анной свернула с автострады направо, кто-то в джипе нажал на кнопку, и такси взлетело в воздух. Я на автопилоте проскочил прямо, а джип, визжа шинами, ушел на разворот налево.

Если смотреть со стороны, было подозрительно, что ни одна машина, ехавшая за взорвавшимся такси, не остановилась. Ну, чтобы попытаться помочь, вызвать «скорую помощь», полицию. Я не сделал этого, поскольку ясно видел — а в такие моменты время дробится на множество отдельных слайдов, которые тебе демонстрируют поочередно, один за другим, — так вот, я сразу понял, что помочь людям, сидевшим в такси, уже невозможно. Их там уже не было — да и машины самой тоже, считай, не было. А светиться мне не стоило. Джип же, понятно, поспешил уехать с места покушения, потому что именно оттуда и был произведен взрыв. Но если у людей, охотившихся за Анной, раньше и могли быть сомнения, теперь им стало ясно, что и человек в проскочившем мимо красном «гольфе» — не случайный: помогал же ей кто-то отстреливаться в Вызу. Мне нужно было избавляться от машины.

«Тогда можешь и выпить еще», — услужливо подсказал мне внутренний голос, следящий за опасной концентрацией адреналина и прочих стрессовых выбросов в кровь. Но я заставил его замолчать: возможно, мне придется взять напрокат другую машину.

Только зачем? Человеку, на выручку которому меня посылали, мое появление не помогло. Теперь же, что бы я ни делал, Анну не воскресить. Какой мне был смысл оставаться в Таллине? Задание было провалено — и самым трагическим образом. Разумнее всего было убираться, поджав хвост, в свою Америку и зализывать там душевные раны.

Я всерьез задержался мыслью на этой перспективе. Я мог сесть на следующий паром в Хельсинки, забрать в той же ячейке № 18 мои американские документы и ближайшим рейсом вылететь в Нью-Йорк. И тогда сегодня же я буду дома, рядом с Джессикой, Бобби и Мистером Куилпом, радостно метущим пол коротеньким хвостом. Черт с ней, с неудавшейся операцией спасения! В конце концов, нет человека, который время от времени не терпел бы неудачу.

Однако, трезво размышляя над этим планом, я знал, что вряд ли поступлю так. И дело было не в провале, избежать который за те несколько дней, которые были в моем распоряжении, я не сумел. Я не мог бросить Анну. Да, я знаю, Анна, без тени сомнения, была мертва, и даже собрать ее останки будет нелегко. Однако жива она была или нет, оставить расследование на полпути было все равно что бросить ее на произвол судьбы. Fais се que dois, advienne que pourra. Делай, как должно, и будь, что будет. Есть такая французская поговорка, которая в молодости была кредо Льва Николаевича Толстого.

Я заказал себе еще кофе и даже какой-то салат и пару бутербродов с лососем. И понял вдруг смысл своего сна. Очень простой, на двух очевидных метафорах: видимо, мое бессознательное хотело как можно скорее донести свое сообщение до таких ленивых мозгов, как мои.

Большой медведь, сокрушающий перегородку на глазах равнодушных людей, — это надвигающаяся опасность, которую пока никто не замечает. Ее еще можно было предотвратить, как можно было отогнать маленького медведя — с помощью телефонной книги. К сожалению; мое бессознательное предупредило меня об опасности, грозившей Анне, слишком поздно: большой медведь уже вырвался на свободу. Но пока он не натворил худшего, я должен был поскорее воспользоваться советом, который олицетворяла телефонная книга. Мне не хватало информации.

5

Я включил свой наладонник — вай-фай был и здесь, и тоже бесплатный. Благословенная Эстония! Составить сообщение в Контору, зашифровать его и отправить на мой немецкий сайт заняло минут двадцать. Я сообщал Бородавочнику о смерти Анны и просил срочно выслать мне подробные сведения о Юкке Порри, обо всем семействе Раатов, если такие сведения существовали, и в первую очередь о моем связном Августе. Теперь он становился моей единственной опорой в Таллине, и я должен был быть уверен, что он меня не подведет. Что-то ведь мешало мне довериться ему полностью.

Теперь позвонить самому Августу. Телефон-автомат, закрытый сверху и с двух боков плексигласом — сон никак не хотел отпускать меня, — висел на стальной колонне справа от входа. Я вышел на улицу и нашел взглядом свой «гольф» — не возится рядом с ним человек в темной куртке? Нет, пока не возился.