Смерть беспозвоночным

Магда принялась оправдываться. Она его редко видит, а когда видела, он ничего такого не бросал. И вообще они работают в разных редакциях ТВ, так что если и бросал, то в другом коллективе. А ей, Магде, никто ни о чем таком даже не намекал, возможно, ее сочли неподходящим объектом. А в настоящее время он состоит вторым режиссером при Пызяке, а Пызяк притих и даже скукожился после того, как я устроила ему разнос из-за плагиата, а может, и наоборот.

И я вспомнила о внутреннем скандале, какой учинила режиссеру. Очень неприятное воспоминание.

— Наоборот, — недовольно поправила я подругу. — Он воткнул в мой кусок текста извращенную порнографию и основательно припечатал ее моей фамилией.

— А… правильно! И я все хорошо вспомнила. Пызяк, похоже, вызвал общее неудовольствие, мы узнали, что он лишился всех надежд на «Оскара» или на какую-нибудь «Золотую пальмовую ветвь», и его спонсоры как-то стушевались. Он и сейчас что-то ставит, но ничего выдающегося, а больше я о нем и не скажу. О, Петрик опять мне машет, теперь зовет, так что я пойду. Пока.

Магда не выключила свой сотовый, и в ходе достоявшегося разговора со звукорежиссером я вмест е с Магдиным часто слышала и его голос. Надо же, какой у Магды оказался полезный мобильник!

Магда начала свое сообщение:

— Оказывается, он был вторым режиссером очень недолго, всего один раз, а Петрик просит передать тебе его самое глубокое уважение… А, ты сама услышала? Да, и восхищение. Яворчик плохо зарекомендовал себя в работе над фильмом, он сделал попытку заняться с репортажами, как-то зацепился в журналистике, и тут его новая карьера в самом начале зарубается на корню, потому что она отказалась дать ему интервью.

— Это не я, а пан Тадеуш, — успела вставить я, — но я бы тоже…

— А Яворчик утверждает…

— …что это из-за меня?

— О, ты сама слышишь? Я бы отдала мобильник Петрику, но мне тоже интересно. Итак, из-за своих глупых капризов ты сломала ему карьеру…

Я успела вклиниться:

— Ну конечно, в принципе сексуальные извращения можно отнести к моим глупым капризам…

— Кажется, это дело вкуса. Яворчик постарался сообщить всем, всем, всем, что Пызяк отверг твои сексуальные домогательства и не пустил тебя в свою постель. А ты из мести погубила Яворчику карьеру. И все знают».

— …что в этом правды ни на грош.

— Вот именно! А ты из ревности… что?!

Дальнейшее мне частично изложила Магда, а кое-что я и сама услышала. По мнению Яворчика, который во мне увидел главное препятствие на своем жизненном пути и люто меня возненавидел, я иззавидовалась Эве Марш, поскольку ее произведения были нарасхват, ее рвали друг у друга из рук и издатели, и постановщики, сам Вайхенманн ею заинтересовался, Заморский в нее вцепился, Држончек собирался по Эве вскарабкаться на вершину своей служебной карьеры, а меня вытеснили куда-то к чертям собачьим, мной никто не интересовался, и мне ничего не оставалось, как только погубить всех ее поклонников, начиная сверху. Ведь всем известно, что я давно рвалась на киноэкран, один режиссер даже умер из-за меня, и вообще я премерзкая и мстительная особа, а душой моей завладел самый настоящий криминал!

Надо же! Все эти идиотизмы почему-то раньше до меня не доходили.

— Господи боже мой! — в ужасе произнесла я. — Во всем этом единственная правда о смерти режиссера, это факт — умер мой знакомый режиссер. И он мне очень нравился. Но даже если бы я убила его собственными руками, то уже никакая статья Уголовного кодекса не покарает меня за истечением срока давности: ведь он скончался двадцать лет назад. Остальное просто потрясло меня!

— Меня тоже! — с трудом произнесла Магда. — Не верю собственным ушам.

— Так кто же всю эту пакость выдумал?! Яворчик? Сам?

— Как ты сказал? — Это относилось к Петеру. — А.. Петрик говорит, что нет, кажется…

— Я слышала. Ему все это кажется очень мутным и непонятным…

— Вот именно. Кто-то напустил на тебя Яворчика, убедил его, что именно ты приложила руку к лавине обрушившихся на него неудач, отказав ему в интервью…

— Знаешь, я уже жалею, что не дала ему интервью, наверняка он бы побил рекорд по количеству глупых вопросов. Может, он все еще хочет со мной побеседовать? А так человеку одна надежда: раз я всех поубивала — конец мне, и какая радость для него… Что говоришь? Что у меня алиби? Это тебе Петрик сказал? Какое разочарование для бедняги… А, не алиби, просто у меня блат в полиции? Ну так он доиграется, катить бочку на полицию — себе дороже, за это у нас по головке не погладят. Ну хорошо, с Яворчиком все ясно, хотя я его никогда не видела, а в интервью ему отказали по телефону. Но спроси Петрика, кто же тот человек который напустил его на меня? Мой личный недруг или любитель всем делать пакости?