Смерть беспозвоночным

Срочно найти Миську. И адреса не знаю, и вообще, как я решилась впутаться в такую идиотскую историю, не продумав предварительно всего как следует и не получив нужных сведений? Обе мы с Лилькой хороши, две растяпы, надо было заранее раздобыть все адреса, номера телефонов, фамилии, показать друг дружке имеющиеся фото, а не сидеть теперь вот так, дура дурой, совершенно не зная, на что решиться.

Телефоны Миськины у меня дома, звонить ей сейчас не могу, для этого надо вернугься домой.

Но тут зазвонил мой мобильник Пан Тадеуш.

— Я могу на минутку заехать к вам? Накопились кое–какие мелочи, нужно бы обсудить, а я сейчас как раз недалеко от рашего дома, так что, если вы не заняты…

Я была как раз занята, но подумала, что в данной ситуации именно Левковский пригодится, просто в голове промелькнула одна еще неясная идея. И я ответила Тадеушу, что он может заехать ко мне, и чем скорее, тем лучше.

Вернувшись, я успела записать на автоответчик Миськиного сотового просьбу позвонить, убедилась, что Лялька неуловима. И вот уже появился пан Тадеуш.

— Разрешите передать вам сердечный привет от пана Дышинского, — начал он, входя. — Но я, разумеется, приехал не из‑за этого.

— Как раз из‑за этого! — перехватила я инициативу. Надо же, как кстати. — Откуда у вас взялся этот привет? Ведь он вроде бы пребывает в Буско–Здруе, этом романтическом курорте.

— Действительно пребывал, но уже не пребывает, вчера вернулся, так как вечером у них состоялась какая‑то литературная встреча, одно из мероприятий, которые вы не выносите…

— А почему вы мне раньше не доложили, где он пребывает, или хотя бы вчера, я помчалась бы на это их проклятое сборище, каким бы оно ни было…

— В основном поэтическое.

— Я бы и поэзию выдержала!

Очень удивился мой поверенный, впервые услышав от меня такие слова, раньше я решительно отказывалась от участия в любых сборищах литераторов. И кажется, потерял надежду быстренько решить со мной какие‑то пустяковые вопросы, с которыми пришел и уже наполовину вытащил из папки нужные бумаги. И мой внезапный интерес к Дышинскому тоже был для него неожиданным.

— Если бы я знал, что он вам нужен…

— Был нужен. И как раз в Буске. Возможно, мне удалось бы узнать, общался ли он на курорте с одним таким… тупым и ужасным, который тоже находился в Буске. А теперь уже нет необходимости, оба вернулись с курорта.

— Вот интересно! — удивился пан Тадеуш. И в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил: — Интересно то, что вы мне сказали. Видите ли, Дышинский мне признался, что общался в Буске как раз с таким типом, глупым и… он сказал, устрашающим. Ну почти ваши слова повторил.

Нет, я не сразу решила, что мне несказанно повезло. Такой фарт в жизни — большая редкость.

— Не знаю, был ли это тот, кто мне нужен, — только вздохнула я и направилась в кухню. — Но чаем я вас все равно угощу. Будете пить?

— От чая еще никогда не отказывался. Пожалуйста, если можно. А говорили они с Дышинским на темы, которые живо обсуждаются во всех окололитературных кругах, и не только. Вся польская интеллигенция взбудоражена. И хотя Дышинский не привык откровенничать, вчера даже со мной разговорился, так злободневна эта тема, от нее все в их среде если не кипит, то по крайней мере булькает…

Не дойдя до кухни, я резко развернулась и рысцой бросилась к гостю, в конце концов, стаканы никуда не денутся, а чайник я издалека услышу, когда закипит.

— Ну, говорите же! — затеребила я своего литагента. — Что он вам сказал, когда разоткровенничался?

За долгое наше знакомство пан Тадеуш, став моим литературным агентом, привык к мысли, что его главной обязанностью является удовлетворение всех моих капризов. Задвинув бумаги обратно в папку, он сосредоточился, старясь поточнее передать мне содержание откровений писателя.

— У него в этом Буско–Здруе состоялась встреча с читателями. Он отдыхал в Буске. Так библиотекарша или хозяйка их пансионата?

— Это неважно! Дальше!

— Ну да это не столь важно. Воспользовалась случаем и попросила его провести такую встречу. И на этой встрече как раз и произошел разговор, столь расстроивший его. А встреча обычная, знаете, как всегда…

— Знаю! Дальше! — нетерпеливо взмахнула я рукой.

А я никогда и не утверждала, что у пана Тадеуша сладкая жизнь в общении со мной.

— …Один из участников, возможно читатель, прицепился к пану Дышинскому, наверное, это был последний вопрос из зала, так мне кажется, иначе писатель мог бы как‑нибудь от него и отвертеться…

Тут из кухни раздался свист чайника. Крикнув пану Тадеушу, чтобы молчал, пока не вернусь, я бегом помчалась в кухню, побила все рекорды в приготовлении чая и бегом же вернулась с двумя стаканами на подносике. Ничего не разбив и не разлив!

— Ну, и что дальше?