Смерть Билингвы

Не знаю, как зовут женщину, которая за мной ухаживает. Главный врач и студентка-медичка, которая ей иногда помогает, называют ее просто «мадам». «Все в порядке, мадам?», «Здравствуйте, мадам, ужасная сегодня погода, не правда ли?» и так далее. А я из-за этих ее утренних сигареток называю ее Никотинкой. Мне хочется спросить: «Ну, Никотинка, как это тебя сюда занесло? Есть ли у тебя мужчина? А дети? Бывают ли у тебя оргазмы, в твоем-то возрасте? Приходят ли тебе в голову странные мысли? Каких ты любишь мужчин, воспитанных или грубиянов? По утрам или по вечерам? В постели или на диване, глядя в телевизор?» Судя по всему, когда-то волосы у Никотинки были черными, но теперь, с возрастом и от всяких трудов и забот, ее грива совершенно поседела и цветом напоминает зимнее небо. У нее сильные руки и большие груди, в которые я утыкаюсь лицом, когда она меня переворачивает. Раз… Два… Три. Носом прямо в грудь, запах мыла и чистого белья… Вот меня и перевернули. К стене или к окну. Вертикальные морщинки по обеим сторонам рта придают сиделке грустное выражение. Прибавьте ко всему этому затуманенный взгляд по утрам и серо-бежевый оттенок кожи, и вы поймете, что Никотинка — дама серьезная. Она настоящая профессионалка, а я — объект ее профессиональной заботы. Меня она не любит и не ненавидит, она мной управляет, держит под контролем, оценивает, осматривает, приговаривая: «Так, посмотрим, посмотрим, да, хорошо, вот так, ну, посмотрим…» Потом она отворачивается к окну и выкуривает сигаретку, глядя, какая нынче ужасная погода.

8