Смерть денег. Крах доллара и агония мировой финансовой системы

Безотносительно мифической истории, сейчас бартер действительно является быстрорастущей формой экономического обмена, поскольку объединенные в сеть компьютеры решают проблему одновременности. Один недавний пример касался корпорации China Railway, General Electric и Tyson Foods. У China Railway был покупатель, птицепромышленник, который объявил себя банкротом, в результате чего железная дорога стала обладателем мороженой индейки, предоставленной в качестве залога. General Electric продавала железной дороге газотурбовоз с электрической передачей, и China Railway осведомилась, не может ли она заплатить за локомотивы замороженной индейкой. GE, у которой есть отдел торговых операций по электронному бартеру в количестве 18 человек, быстро установила, что Tyson Foods China примет поставку индейки за наличные. China Railway поставила груз индейки Tyson Foods, которая выплатила наличные GE, а затем GE поставила газотурбовозы China Railway. Сделка между GE и China Railway в действительности была обменом индейки на турбовозы, и никакие деньги из рук в руки не переходили. Безналичный обмен, может, и не был частью прошлого, но все больше становится частью будущего.

Оба примера – биткойн и бартер – иллюстрируют, как доллары с каждым днем становятся все менее необходимыми. Это также видно в расцвете региональных торгово-валютных блоков, таких как Северо-Восточная Азия и связь между Китаем и Южной Америкой. Трехсторонняя торговля между Китаем, Японией и Кореей и двусторонняя торговля между Китаем и его соответствующими торговыми партнерами в Южной Америке находятся в числе самых крупных и быстрорастущих торговых взаимоотношений в мире. Ни одна из используемых при этом валют: юань, иена, вон, реал и песо – не приближается к тому, чтобы стать резервной. Но все прекрасно служат торговыми валютами для сделок, счета по которым ранее выставлялись в долларах. Торговые валюты используются как временный способ вести счет торгового баланса, тогда как резервные валюты располагают обширным количеством потенциально инвестиционных активов, используемых для аккумулирования благосостояния. Даже если эти местные валюты используются для торговли, а не для резервов, каждая транзакция отражает снижение роли доллара.

Если перефразировать Хемингуэя, доверие к доллару утрачивается сначала постепенно, а потом сразу[272]. Виртуальные валюты, новые торговые валюты и отсутствие любой валюты, как в случае бартера, – все это симптомы медленной, постепенной потери доверия к доллару. Все это симптомы, а не причина. Причины снижения доверия к доллару – это двойная угроза инфляции и одновременно дефляции, ощущение со стороны многих, что доллар больше не является средством накопления, это лотерейный билет, потенциально стоящий куда больше или меньше номинала по причинам, находящимся за пределами контроля обладателя. Паническая покупка золота и экстренный выпуск СПЗ для восстановления ликвидности, когда это потребуется, станут сигналами стадии быстрой потери доверия.

Волкер был прав в своем утверждении, что доверие необходимо для стабильности любой системы бумажной валюты. К несчастью, ученые-теоретики, которые сейчас отвечают за кредитно-денежную политику, концентрируются исключительно на количественных показателях и самонадеянно принимают доверие как должное.

Несостоятельность воображения

Вслед за нападениями 11 сентября на Нью-Йорк и Вашингтон, разведывательное сообщество США упрекали за неспособность выявить и предотвратить заговоры по угону самолетов. Эта критика достигла крещендо, когда обнаружилось, что отдельные фрагменты оперативной информации, связывающие террористов и обучение летному делу, были по отдельности известны ЦРУ и ФБР, но оба агентства не смогли поделиться информацией или связать факты в единое целое.

Колумнист The New York Times Том Фридман предложил лучшее описание того, что именно пошло не так. Фридман написал, что «11 сентября было не провалом разведданных или координации. Это была несостоятельность воображения»[273]. Фридман считал, что даже если бы все факты были известны и различные разведывательные службы ими бы поделились, заговор все же не был бы раскрыт, потому что он был слишком необычным и слишком зловещим, что не соответствовало предвзятому мнению аналитиков о способностях террористов.