Смерть денег. Крах доллара и агония мировой финансовой системы

Деньги, которые лежат в банках в качестве избыточных резервов, не производят инфляцию. Ценовая инфляция увеличивается, только когда потребители или компании берут взаймы и тратят напечатанные деньги. С точки зрения ФРС манипуляция поведением потребителя, призванная поощрять его брать в долг и тратить, – это жизненно важная составляющая политики. ФРС решила манипулировать потребителями с помощью и кнута, и пряника. Кнут – это инфляционный шок, направленный на то, чтобы вынудить потребителей тратить под страхом грядущего повышения цен. Пряник – это отрицательная реальная процентная ставка, созданная, чтобы поощрить взятие денег взаймы на приобретение рискованных активов, таких как акции и недвижимость. ФРС обеспечит отрицательную реальную процентную ставку, используя собственную покупательную способность относительно облигаций и при необходимости покупательную способность коммерческих банков, чтобы сдержать номинальную процентную ставку.

Чтобы сделать кнут и пряник эффективными, нужна как минимум 3 %-ная инфляция. На этом уровне реальная процентная ставка будет отрицательной, а потребители будут достаточно встревожены, чтобы начинать тратить. Эти мощные побудительные мотивы выдачи кредитов и трат созданы, чтобы увеличить номинальный ВВП до уровня, более близкого к прослеживающимся тенденциям. Со временем ФРС надеется, что этот рост станет самоподдерживающимся, так что затем она сможет отменить политику и позволить номинальному ВВП превратиться в реальный ВВП посредством ускорения роста реального сектора экономики. ФРС использует политику нулевых процентных ставок и количественного смягчения для достижения своих целей повышения инфляции и отрицательной реальной процентной ставки.

Банки могут получить значительную выгоду, выдавая краткосрочные займы с нулевой процентной ставкой, предлагаемой ФРС и ссужая деньгами на более длительный срок по более высокой ставке. Но этот тип займов может вызвать убытки, если ставки по краткосрочным займам будут быстро расти, в то время как банки останутся у разбитого корыта с долгосрочными активами, такими как ипотечные кредиты и корпоративные долговые обязательства. Решение ФРС для этой проблемы – это политика заявлений о намерениях. В действительности ФРС говорит банкам не беспокоиться в обозримом будущем о повышении ставок по краткосрочным займам.

Начиная с марта 2009 г. ФРС выпустила объявление, что ставки по краткосрочным займам останутся на нулевой отметке на «продолжительный срок». В августе 2011 г. фраза про продолжительный срок была опущена и была объявлена конкретная дата «середина 2013 г.» как самый ранний срок, когда ставки будут повышаться. К январю 2012 г. эта дата была отодвинута на «конец 2014 г.». Наконец, в сентябре 2012 г. ФРС объявила, что самый ранний срок повышения ставок – «середина 2015 г.».

Даже этого заверения было недостаточно для всех банков и инвесторов. Было беспокойство, что ФРС может приблизить дату повышения процентной ставки с той же легкостью, как и отодвигает ее. Условия, при которых ФРС может передумать, были неясны, так что влияние политики заявлений о намерениях было блокировано. Внутри ФРС кипели споры, не следует ли преобразовать политику заявлений о намерениях из ряда постоянно изменяющихся дат в систему устойчивых числовых целей, которые легче регистрируются.

Эти споры были детально зафиксированы в историческом и аналитическом аспекте в работе, написанной Майклом Вудфордом из Колумбийского университета, и представлены на симпозиуме ФРС в Джексон-Хоул в августе 2012 г.[191] Несмотря на то что аргументы Вудфорда были детальными, они сводились к одному слову – обязательство. Точка зрения Вудфорда в том, что политика заявлений о намерениях будет куда более эффективна в изменении поведения сегодня, если эти заявления ясны и построены таким образом, что центральный банк не сможет от них отказаться в будущем. Вудфорд пишет:

«…Причина, по которой может быть необходима политика заявлений о намерениях… заключена в том, чтобы обеспечить обязательство со стороны центрального банка… На практике наиболее логичным способом сделать такое обязательство достижимым и заслуживающим доверия – это публично сформулировать его таким образом, чтобы оно было достаточно недвусмысленно, и для политиков было затруднительно просто игнорировать существование этого обязательства при принятии решений в будущем»[192].

Влияние tour de force[193] Вудфорда на идеи ФРС было немедленным. 12 декабря 2012 г., всего через три месяца после симпозиума в Джексон-Хоул, ФРС забраковала свою практику использования намеченных сроков для политики заявлений о намерениях и заменила их точными числовыми целями. На внутреннем сленге ФРС новые цели описывались следующим образом: