Смерть для бессмертных

— В этом занятии нет правильного и неправильного. Но есть некоторые вещи, от которых твой партнер может получить гораздо больше удовольствия.

Лиагель осматривается по сторонам. Ей было немного стыдно говорить о таком с маленькой девочкой.

— А ты что… подсматривала за нами?

Аква широко улыбнулась. Очень широко. Эльфийке даже стало немного не по себе.

— Но не специально, — добавляет Аква. — Я просто не могу не видеть всего, что происходит вокруг меня на определенном расстоянии. Особенно, когда дело касается чистой, настоящей любви. Когда она… обоюдная.

Лиагель чувствует, что кожа покрывается мурашками.

— Я…

— Не нужно, — говорит Аква, беря ее за руку. — Просто пошли внутрь. Вам нужно выпить. Я буду наверху, чтобы вас не стеснять. А когда будешь готова, то поднимайся. Я буду в шестнадцатом номере. Дам тебе первый урок. Об одном лишь прошу…

Лиагель, уже было готовая подняться по ступенькам наверх, затормозила.

— Если кто-то будет спрашивать обо мне, скажи, что я в семнадцатом номере. А затем скажи Гелегосту, что это убийца, что пришел за мной.

— Почему ты думаешь, что спросить могут именно меня?..

— И не вздумай недооценивать того, кто к тебе подойдет. Кто бы это ни был, как бы ни выглядел, помни — не дай показать, что я тебя предупредила. Если он поймет…

Аква вдруг застыла.

— Что, если поймет?

И тут Аква снова широко улыбается.

— Ничего, — и, хватая эльфийку за руку, уводит ее в таверну.

Там она подходит к одной из разносчиц и убеждается, что Лиагель ушла к остальным.

— Девочка, ты заблудилась? — спрашивает официантка, опускаясь перед девочкой на корточки.

— Landar La’Predo, — говорит ей Аква, и тут же лицо разносчицы меняется, становясь максимально серьезным, плоским, как маска.

— Наконец-то, — облегченно произносит очень тихо она. — Нужна моя помощь?

— Обслуживай тот столик и наблюдай. Старайся исполнять любые их потребности и не позволяй человеку выходить одному ни на улицу, ни в туалет. Если захочет выйти — только с кем-нибудь. Или с эльфийкой, или с орком.

— Поняла, — кивает разносчица.

— И еще. Мне нужно три номера. Шестнадцатый, семнадцатый и восемнадцатый.

— Сию же минуту, — снова кивает разносчица и резко встает. Идет к трактирщику, берет у него три ключа и уходит в толпу. Убеждается, что трактирщик потерял ее из виду, а затем незаметно кладет три ключа в одну из трех пустых кружек, стоявших на одном их столиков.

— Принести вам еще эля, богатыри?

— Да!!! — орут трое мужланов, и разносчица с широченной улыбкой на лице уносит пустые кружки туда, где доливают алкоголь. Берет три новые кружки, наполняет их игристым пенистым напитком и уходит.

И лишь спустя минуту в одну из трех кружек опускается рука молодой красивой девушки с голубыми волосами, которые она совсем недавно умело спрятала под капюшон.

***

Гелегосту было весело — Кирилл рассказывал такие смешные анекдоты, что Гелегост просто не мог молчать. Он смеялся. Смеялся так громко, что заглушал практически все вокруг. Эльфийка тоже смеялась, но очень тихо — Гелегост ее совсем не слышал.

— А про русалок знаешь анекдоты? — спрашивает Гелегост, и Кирилл недолго думает.

— Ну… один знаю, — кивает он, после чего замечает, что его стакан пуст. Практически сразу к их столику подходит весьма обворожительная разносчица (Гелегост замечает, как Кирилл на нее смотрит, и Гелегост его понимает — как понимает и то, почему Кирилл тут же отворачивается). Разносчица подает новые кружки, уже наполненные элем.

— Спасибо, красавица! — подымает орк свою кружку и допивает остатки залпом, чтобы взять новую. — Если хочешь, чтобы Гелегост тебя порадовал, он обязательно порадует!

Разносчица очень мило улыбается и легко кивает головой.

— Если могучий орк к полуночи будет все еще в состоянии, — говорит она, — то красавица не против.

И после этого она уходит, очень аппетитно виляя большой задницей. Гелегост обожал большие задницы. И уже очень хотел схватиться за эту, сжать ее своими могучими руками и немного помять.

— Так вот, — говорит Кирилл. — анекдот про русалку. Короче, жила была одна семья — дед, бабка и два внука. И была у них корова-кормилица. И молоко с нее, и кефир, и творог. И продавали ее молочные продукты, деньги имея, и сами ими питались. В общем, всё на корове хозяйство держалось! Заходит как-то бабка утром в сарай, чтобы подоить, а корова мертвая. Лежит — не двигается. Бабка как схватится за сердце — и падает на пол.

— Померла что ли? — не понял Гелегост. Кирилл подтверждает.

— Не смешной анекдот какой-то, — хмурит Лиагель свои бровки.

— Да ты дослушай сначала! Внимательно слушай. Короче, умирает бабка рядом с коровой. Просыпается утром дед — идет на кухню, а там ни парного молока, ни завтрака, ни бабки.

— Это точно анекдот? — не унимается Лиагель.

— Идет дед в сарай проверить, че там. Смотрит — корова, бабка. Обе мертвые. Дед сел, погоревал, смастерил петлю и…

— Все, не надо мне такой анекдот, — Лиагель хочет встать из-за стола, но Кирилл усаживает ее на место.