Смерть для бессмертных

— Я понимаю ваш скепсис, — кивает Карлейн, — но, уверяю, Вам не найти более искусного мечника и более меткого лучника во всем Айронхолле!

Несколько секунд граф молча смотрит на юношу, а затем подзывает к себе жестом стоящего неподалеку охранника.

— Кто победит — останется в замке, — говорит он, после чего его телохранитель вынимает свою саблю. То же самое делает и Карлейн. Оба отходят в другую — более свободную — часть комнаты. Прикладывают клинки сперва к собственным лбам — и уже затем принимают боевые стойки.

Граф схватил бокал с вином и принялся его попивать, внимательно глядя за поединком. Дамы тоже устремили свои взгляды на сражающихся.

Маркусу не потребовалось много времени — уже после четвертого столкновения их клинков он знал, что юнец победит. Но до конца все же досмотрел. Вернее, дал досмотреть дамам и Хейзелу, которому, кажется, больше прочих понравилось то, что творилось сейчас у всех на глазах. И, когда личный охранник графа потерял свой меч, а кончик клинка Карлейна уставился ему в кадык, — Маркус зааплодировал. Не громко и не очень быстро.

— Поздравляю, новый командующий моей личной стражей. Отныне твоей задачей будет обеспечение безопасности графини и… — Маркус указал рукой на Хейзела, — моего наследника. Начнешь сразу же после ужина.

Убирая свой клинок в ножны, Карлейн хмурится.

— Графиня и Ваш сын? Но… как же Ваша охрана?

— Моя? — и Карлейн впервые видит улыбку графа. — Я похож на человека, которому нужна охрана?

Вопрос риторический, и потому Карлейн не утруждается на него отвечать — он лишь садится за стол и встречается взглядами с Мадам. Она улыбается. А затем беззвучно произносит одними лишь губами: «Поздравляю». И Карлейн улыбается в ответ, слегка ей кивает.

— Мне охрана тоже не нужна, — внезапно произносит новоиспеченная графиня. — Пусть ходит всюду за Хейзелом, а я могу прекрасно постоять за себя сама. Так что можешь не беспокоиться обо мне, Маркус.

— Как скажешь, — кивает он и приподнимает свой бокал. — За нового командующего личной графской стражей.

Карлейн тут же встает и поднимает свой.

— За новую графиню Айронхолла! — говорит он, и Маркусу определенно нравится этот тост. Он тут же переводит взгляд на Эльрикель, чтобы отследить ее реакцию, но и она с широкой улыбкой и свойственной ей грацией присоединяется к тосту.

— За новую графиню! — кричит она, будто рада тому, что теперь эта должность принадлежит не ей.

— За новую графиню, — поднимает свой бокал и Мадам. Но вот в ее глазах и улыбке радости куда меньше. И Карлейн без труда отмечает этот момент.

— Я вижу, Вы новой графине не рады, Мадам, — говорит он ей после окончания ужина, догнав в одном из коридоров замка.

— Знать о том, что приносит мне радость, а что нет, вовсе не входит в твои обязанности, милый, — отвечает Кара с улыбкой.

— Входит, если это может как-то повлиять на безопасность моей новой госпожи.

Его взгляд серьезен. Он подошел к Мадам так близко, как было дозволено подходить лишь Маркусу. Но Кара не видит в глазах юноши страсти. Уж как минимум не по отношению к ней.

— Забавно, — шепчет она. — Ты — первый мужчина, что ни разу с первого мига нашего знакомства не бросил ни единого взгляда на мою грудь.

— Прошу ответить на мой вопрос, Мадам. Мне стоит… беспокоиться по тому поводу, что новая графиня Вам не по нраву?

Красноволосая женщина облизывает губы.

— Как бы сильно я ненавидела Элеонор… я никогда не сделаю ничего такого, что принесло бы вред нашему графу.

— Я считаю, что дело не в ненависти.

— Правда? Не в ней?

— Нет.

— А в чем же тогда?

— Быть может, ревность? — он понимает, что прав. Видит это по ее лицу.

— Думаешь, ты один тут такой наблюдательный? — улыбается она. — Я прекрасно поняла еще в том морге, что никогда не смогу тебя соблазнить. И Элеонор не сможет. И даже Эльрикель. Сделать тебя защитником графини — очень точный ход со стороны Маркуса. Не знаю, понял ли он твою натуру, но я…

И она касается кончиком ноготка его носа.

— Я, как ты, Карлейн, пойду даже на смерть, чтобы спасти его, если это когда-нибудь потребуется. У нас ведь… даже причина одна и та же?

Его глаз слегка дернулся, но виду он не подал.

— Ты мне нравишься, Карлейн. Очень. Но не становись моим врагом — не надо.

И Мадам уходит в свои покои, в одну из комнат, что отведена исключительно для нее. Она ночует в ней очень редко. По нескольким причинам. Но с этого дня, как она верно догадывается, будет ночевать здесь чаще.

***

Бросая Элеонор на кровать, Маркус тут же рвет на себе свои одежды. И уже через мгновение разрывает и ткань ее безупречного желтого платья.

— Если бы ты знала, как сильно я хотел сделать это! Весь ужин только и ждал его окончания!

Элеонор смеется и тяжело дышит, ощущая, как плавно спускаются вниз его губы.

— Так! Ну-ка стой! — и она отрывает его от себя, поднимает его лицо вверх, садится. — Я уже не та шалава, что была согласна быть частью вашего с Бруно прайда и сосать у одного, пока второй берет меня сзади.

— Я…