Смерть для бессмертных

— Я стану жить в тебе. Питаться твоей силой, но давая взамен свою силу тебе. Наше сотрудничество будет взаимовыгодным. Ты… будешь жить. До тех пор, пока я не покину твое тело. Но даже в этом случае ты можешь стать одной из бессмертных, если того пожелаешь.

— Но что… что я буду делать? И каково это — жить… с тобой внутри?

— Большую часть времени ты даже и не вспомнишь, что я живу внутри тебя. В основном, я молча наблюдаю. Или сплю. И пробуждаюсь лишь тогда, когда это необходимо. Как сейчас. Иногда я буду давать тебе некие поручения. Ты будешь моими глазами и устами. Нести Ее волю… руководить Орденом Бесшумных. Взамен же… ты получишь силу. Часть моих сил. Толику, но, поверь, тебе хватит за глаза. Мои силы, объединяясь с силой волка… станут чем-то… невероятным.

— И что мне нужно? Как я должна дать свое согласие?

Нити исчезают. Кармен подходит к Элеонор почти вплотную.

— Просто скажи «да». И впусти меня в себя.

Графиня неуверенно дрогнула, но выбора нет. Или это — или смерть.

— Да, — говорит Элеонор, после чего Кармен касается ее лица и притягивает к себе. А затем целует в губы. Вернее, так сначала Элеонор показалось — на деле же она стала ощущать, как нечто, покидающее тело Кармен через рот стало проникать в нее. Поначалу ощущения были как от французского поцелуя, затем как от глубокого минета, который она всего час назад делала Маркусу, а затем ее тело словно налилось некой жидкостью.

И в окончание — она прозрела.

Мария открывает глаза. Она стоит, целуясь с Элеонор взасос, и тут же отстраняется, ничего не понимая.

— Что я… мисс Фл… Элеонор?! Почему я…

И вдруг она понимает. Понимает, глядя графине в глаза — они черны, как когда-то были черны у того парня, что раскрыл ей истину о Слепой Богине.

— Ты… ты покинула меня? Но почему?!

— Я нашла более подходящее вместилище, — словно демонстрируя это, Санса — та самая посланница Богини Цекус — поднимает левую руку и сжимает ее в кулак — тот тут же покрывается черной шерстью.

— Ох ты ж мерзость какая!

— Нет, — Санса широко улыбается, — это прекрасно.

— Но… постой! А как же я?! Я же… я же умру без тебя!

— Прости, дорогая, — шерсть исчезает, — но Цекус ты больше не нужна. Доживи свои последние дни так, чтобы ни о чем не жалеть.

— Но я… я следовала за тобой. Я исполняла твою волю! Все эти годы!

— И жила. Лишь изредка выполняла то, о чем тебя просят. И продолжала жить. Именно таков был договор. Ровно до тех пор, пока я не найду себе вместилище получше. А теперь… иди, Мария. Ты мне больше не нужна.

Губы и брови Кармен дергались. Она помнила, что ей говорила Санса губами того юноши. И помнила, что юноша умер через три дня. Прямо у нее на глазах. Последним его желанием было провести последние дни с нею — и она согласилась, пожалела его. И стала свидетелем его смерти.

— Я… — Мария моргает — и по правой щеке вниз проносится слезинка, — я хочу стать Бесшумной. Возьми меня в Орден. Пожалуйста.

Элеонор отрицательно качает головой.

— Прости, радость моя, — говорит она с наигранной печалью, — но ты недостаточно сильна. Тебе не место среди них.

— Как мне доказать, что место? Что я сильна?

Левая бровь Элеонор приподнимается.

— Действительно хочешь потратить последние три дня на попытку выполнить невыполнимое?

— Это лучше, чем верная смерть.

— Похвально, — Санса кивает. — Что ж, есть контракт, который один из Бесшумных выполнить не смог. Вместо него были направлены двое других. Но, если опередишь их…

— Кого нужно убить? — глаза Кармен полны решимости.

Элеонор некоторое время молчит, глядя черными глазами Сансы на девушку, а затем говорит:

— Акву.

Глава 25. Последнее желание

МАРКУС

Я сидел верхом на коне. Справа от меня — Карлейн. Слева — один из верных мне полководцев, сир Джеррак, также одобренный Карлейном, так что в его верности сомневаться не приходится. Позади нас — моя не то чтобы многочисленная, но всё-таки армия.

Мы уже стояли у стен Голденхэйвена и радовались тому факту, что Карлейн ошибся — он пророчил, что Перегил не выпустит свои войска из города. Он считал, что более грамотным ходом будет спрятаться в замке и защищаться. Говоря по правде, я был с ним целиком и полностью согласен, и думал, что так и будет. Однако Перегил, судя по всему, испугался, что его сочтут трусом. Тем более, что его армия превосходит мою по количеству.

И вот навстречу нам от всего голденхэйвенского войска отщепляеются три всадника с белым флагом. Мы тоже направились навстречу. Перегила среди этих троих не обнаружилось. Вместо него в центре на своем коне восседала молодая приятной наружности девица с огненно-красными волосами. Глаза его были желтыми и сияющими.

— Я говорю телом этой смертной, Маркус, — говорит она, — однако говорю сам. От своего лица.

— Чего же сам не явился? — спрашиваю. — Неужто Богам зазорно участвовать в битве лично?